священны псалмы.Не утихнет тревога души.
Не достигнет глас святого старца,
Тех, что заперты в кандалы.
Заперт, скинут, но не прощен.
Он забыт и на век брак отпущен.
Бесполезный, никчемно пустой
С лязгом цепи по каменной крошке.
Крылатый шторм ее порывов,
Она жила на грани срыва.
Как звонко пели песни крылья,
Как горько лились реки слез.
Страдание
Она горела и сгорала,
Кусала губы, выла в мочь.
Ее душа рвалась, простая,
Как первый цвет среди снегов.
Сталь цвета глаз ее не колет,
Он смотрит преданно, любя.
Ее бросали раз так сорок,
Она же шла вперед, любя.
Боялась биться, вновь проститься,
Боялась, гневно, отпустить.
Хотела б в ночь с небес разбиться,
Но шатко шла в ее путы.
Хотела чувств, а вышло – боли,
Хлебнуть не чарку – океан.
И задыхаться среди ночи,
Звать сквозь отчаяние, в слезах.
Ее одну, отраду будней,
Ее – живительный глоток.
И незабудковый цветочек,
Что ранит, ранит вновь клинком.
Коснуться, но нет больше боли,
Опять на рану, что живьём,
Устала кровью обливаться
И закрывается бинтом.
Но даже через тучи дней,
Когда средь лет былой разлуки,
Увидит снова силуэт…
Зовёт её, что будет мочи.
В памяти
Раствориться в пустоте.
Помолчи. Будь в тишине.
И тогда узнаешь вдруг.
Что есть звук: у сердца стук.
Что в груди еще живо.
Что живешь, еще денёк.
Миг, десяток может лет.
Как и те, что съел рассвет.
Что ты в памяти хранишь?
Может быть открытки вид?
Или то, как был ты рад
Под еловый запах лап.
Или может вспоминаешь,
Как звучат слова мечтаний.
Как на вкус был поцелуй.
Или грусть вновь наизусть
Истирает твои нервы
До дыры большой в душе.
Может чувствуешь ты это,
Потому что живо тело.
Боль души моей
Боль задушит мою душу,
Но она милей покоя.
Когда нет в душе тревоги,
Будто нет моей души.
Лучше боль, стенаний мука,
Чем молчание бездонно.
Если я затихну ровно,
Положите лучше в гроб.
Закопайте, чтобы сверху,
Был из пепла бугорок.
Может я воскресну скоро,
Ну а может то конец.
Если я погибну скоро,
То закончится все просто.
Был бы смысл, но невольно
Мы бессрочно ждем конец.
Царица
Она была таинственной и нежной
Ее скрывала мать во тьме ночной
И улыбались
