не было предела, кроме старого председателя, который давно дружил с российским представителем Верещагиным, и не видел на своем месте другого претендента. Ом Шивпури уже не раз бывал на «рыбалке» в российской резиденции, и ему симпатизировала открытость, но вместе с тем и принципиальность этого человека, его манеры, умение вести разговор – все это располагало к себе.
– Да будет так, – подытожил доклад Верещагина председатель, – по истечении карантина команда поступает в Ваше распоряжение, Сергей Николаевич, при условии, что Совет будет получать ежедневный отчет. Если возражений нет, то заседание объявляю закрытым.
Все встали со своих кресел и двинулись на выход к лифту. Само помещение Совета располагалось глубоко под землей в старинном заброшенном бункере, и как нельзя лучше подходило для этих целей. Скоростной комфортабельный лифт мигом поднял членов Совета на поверхность, где на стоянке их ждали персональные флаеры и тут же разлетелись по своим делам, только Верещагина Ом Шивпури попросил еще ненадолго задержаться. У индуса на правах председателя был свой личный кабинет куда он и повел гостя. Плотно закрыл дверь и сказал:
– То, что Вы предложили – сродни подвигу. И это не метафора, поймите. Мы хоть и представляем высшую власть на Земле, но сами знаете, насколько это все зыбко и аморфно. Я скажу вам прямо, – если даже среди нашего Совета есть члены, которые ненавидят меня, то я не удивлюсь, что также относятся и к вам, а после того, как мы возьмем протекцию над этими несчастными астронавтами, не удивлюсь, что часть ненависти перенесется и на них. Так что поддерживайте прямую связь только со мной, а я уже сам решу, что стоит сообщать Совету, а что нет. Всего вам доброго, дорогой Сергей Николаевич.
Верещагин отправился в свою резиденцию готовиться к приему астронавтов, для которых необходимо было в самое кратчайшее время, а именно за двое суток приготовить помещения, запастись провизией, ибо жить они планировали не меньше месяца и укомплектовать каждую из восьми комнат так, чтобы посетители сразу почувствовали себя, как дома. В общем труд предстоял титанический, но коли взялся за гуж, не говори, что не дюж. А Сергегей Николаевич Верещагин любил сам, как только найдется свободная от службы минутка, приложить свои довольно таки умелые руки. Почти все, кроме усадьбы было сделано его руками. Правда баня долго ему не давалась. Пришлось поднимать архивы многолетней давности. Зато теперь за сотни километров не было такой бани с настоящими вениками на любой вкус: от березовых до дубовых и хвойных всех мастей. Десять видов были аккуратно развешаны на внешней стене бани и ждали своего часа. В предбаннике пирамидкой стояли шайки для мытья, перевернутые вверх дном, а внутри было тихо, сухо и приятно пахло деревом. Но самым главным преимуществом местонахождения самой бани, по мнению ее хозяина было то, что выйдя на порог, буквально в пяти метрах стоял причал озера Байкал, куда можно было смело окунуться, а потом опять бежать в парилку. Зимой, когда
