А то еще клиент обидится.
– Только по рюмочке, – расставляет крохотные рюмки хозяйка.
– Клиенту стакан полагается, – говорит Мюнхгаузен.
– Действительно, – соглашается клиент.
– Разливаем, – говорит Мюнхгаузен, – и выпиваем… Теперь запьем водичкой из «Святого источника», – наливает он из пластмассовой бутылки. – Лучше всего – газированную. Можно, конечно, святую воду попробовать, но эффект будет слишком сильный.
– И какой? – спрашивает клиент.
– Раздобреете.
– Куда уж мне больше – полтора центнера без семи килограмм.
– Да не в этом дело. Подобреете и все свое имущество начнете раздавать бедным.
– Не дай Бог! Бедняков ненавижу! От них все беды на земле!
На голове клиента начинает надуваться воздушный шарик с нарисованным на нем лицом. Шарик отрывается от отверстия и поднимется к потолку. Один за одним шарики поднимаются к потолку, и начинают своеобразный танец под идиотскую музыку. Нечто вроде: «Ня на… ня на… ня… нам… на-а-а… ням на». Куклы оживают, подмигивают и корчат рожи.
– Теперь все глюки будут выходить. На ночь только нужно закрывать отверстие пробкой, а то кто-нибудь войдет без разрешения.
– И кто?
– Хока.
– А…
– Не спутайте с хокками. Те самые мантры, которые Зинаида Федоровна зачитывала.
Алена касается кончиком сигареты одного из шариков, он лопается, из него вырывается зеленоватый дым. Достигая потолка, дым преображается в большую ящерицу с головой бультерьера. Она начинает метаться по потолку и стенам, лаять и рычать на присутствующих.
– Ловите ее! – кричит Мюнхгаузен.
Пометавшись, существо бросается к дисплею компьютера и исчезает в нем.
– Эх, упустили.
Совершенно уже пьяный клиент хохочет.
– Есть глюки? – осведомляется Мюнхгаузен.
– Нет, все чисто, – отвечает довольный клиент и брякает пачку долларов на стол.
– Налей, налей бокалы полней… – поет клиент, направляясь к машине. – От бутылки вина не болит голова…
Кто убил Бернажю
– А болит у того, кто не пьет ничего, – подхватывает Мюнхгаузен, распивая с Пентиумом коньяк.
– Пьянствуете, да? – возмущается хозяйка. – Ты же сам говорил: этот коньяк пить нельзя. Может быть, его кто-то заговорил.
– Заговоренное зелье и… – заплетающимся языком говорит Мюнхгаузен, – и… и проглоченное. Проглоченное или промоченное… не важно… Тому, кто пил вермут по рупь двадцать семь даже водка Змей Горыныч не страшна.
– Э-эх, пьяницы! Лучше бы что-нибудь придумали новое. Какое-нибудь магическое приспособление… как вы там его называете?
– Симулякр, – подсказывает Калиостро.
– Как-как? Что это такое, еще раз объясните.
– Симулякр это нежный объект, нет, неживой,
