стараясь как можно быстрее проносить между держателями единственную руку, которая сейчас могла ему помочь. Труба издавала очень громкий, звонкий стук. Но сейчас, под праздничным обстрелом, этот стук был едва слышен даже Моуту, и уж тем более жильцам дома, которые сейчас, наверняка, пытаются понять, что происходит, опасаясь за свою жизнь. Именно на это и был расчёт. Моут вскарабкался на самый верх и залез в незастеклённое чердачное окно на крыше. Когда он, почти в полной темноте, нащупал проход вниз, фейерверк уже закончился.
Первым делом Моут увидел закрученную деревянную лестницу и тускло освещённую комнату, в которой кроме этой лестницы и белых стен больше ничего не было. Следующая такая же лестница вела на первый этаж, но туда Моуту не было нужно. Он прошёл в единственный проход и стал идти по длинному коридору. Коридор был хорошо освещён люстрами и имел голубую отделку стен и потолка. Внутри дом выглядел ещё богаче, чем снаружи. Прямо по коридору, в метрах 10-ти от Моута, были видны люди, в шоке стоявшие у окон и гадающие о том, что сейчас произошло. Пересекаться с ними не было ни единого желания, так что Моут повернул направо, в спальню.
Долго искать не пришлось. Часы висели на видном месте, на стене. Те самые, которые описывал Венон. Белый циферблат, позолоченная оправа в виде сложных узоров. Ни секунды не медля, Моут снял часы со стены и стал одной рукой засовывать их в рюкзак, в котором как раз освободилось место после фейерверка. Не успел Моут застегнуть рюкзак, как понял, что справа от него, в двери, стоит человек, смотря на него с выпученными глазами. Это был низкий пухловатый мужчина с красным лицом, покрытым морщинами. На вид ему было лет 50. Он был одет в рубашку и светло-голубой халат. Видимо, ему очень нравился этот цвет. Его голову покрывал белый парик. Ещё две секунды они с Моутом остолбенело смотрели друг на друга, после чего мужичок закричал:
– Все сюда! Он здесь!
Моут от испуга прыгнул в окно, даже не задумываясь о том, насколько там высоко. Прыгнув, он зацепился за выступ правой рукой и повис на окне со стороны улицы. Охрана кричала со всех окон, чтобы его бежали перехватывать. Он тем временем отпустил руку, надеясь также зацепиться за уступ над нижним окном, прежде чем прыгать вниз. Но ему не удалось удержаться на одной руке и, задержав себя на долю секунды, он устремился вниз. Ему удалось приземлиться на ноги, но не до конца зажившая левая нога пронзила Моута острой болью. Но сейчас на страдания не было времени. Моут перелез через забор и побежал вперёд, в сторону севера, стараясь игнорировать боль. Впереди его ждал неровный участок, засеянный деревьями, который слева и в ста метрах впереди заканчивался дорогой для повозок. Моут слышал, как за ним бежит охрана, сообщая друг другу, с какой стороны его надо обежать.
Моут бежал что есть мочи, стараясь по дороге придумать план, как скрыться от преследователей. Но пока ничего не приходило в голову, ему оставалось только надеяться, что он будет
