об этом, но все равно пытаюсь скрыться. Все сильнее и сильнее.
Кратов побежал, спотыкаясь о торчащие из земли конечности. Изо рта вырывались тяжелые облачка пара. Воздух стеклянными осколками врезался в легкие. Глаза слезились от ветра и напряжения. Он бежал не глядя, лишь бы оказаться как можно дальше от этого чертова шепота. Скрыться. Оглохнуть. Умереть. Но чем дольше он бежал, тем громче становились голоса. Не слышать! Не вслушиваться! Не запоминать! Не надо! Забудь!
Он выбежал на берег реки. С обеих ее сторон обнаженные деревья своими хрупкими телами прикрывали беззащитные дома. На противоположном берегу лицом вниз лежал человек в грязной зеленой форме.
Изо рта Кратова с каждым выдохом вылетали облачка пара, сердце бешено колотилось. Он должен был что-то сделать. Он беспомощно оглянулся – никого. Грязный камуфляж лип к телу. Река внизу была красной от крови. Нет! Это была сама кровь. Густая и алая, вытекающая из тысяч ран мертвых и умирающих, напитанная страданиями и страхом.
Кратов поднял взгляд – на противоположном берегу стояла девочка. Лицо ее было перепачкано грязью, словно она не мылась уже несколько месяцев. Пухленькие губки чуть выдавались вперед, создавая впечатление обиженной серьезности. Небольшой курносый нос с темным пятном на кончике. Растрепанные черные волосы, словно спутанный моток проволоки вокруг. И взгляд карих глаз, смотрящих с недетской осознанностью и пониманием. Некогда цветастое детское платьице потускнело от грязи и залоснилось. То тут, то там можно было заметить заплатки из другого материала. На тоненькие ножки были надеты сапоги на несколько размеров больше.
Шепот голосов в ушах стал нестерпимым, оглушающим. Он стал шумом кровавой реки, текущей у его ног. Шепот – это и есть река. Шепот стал этой девочкой. Шепот стал им. Он здесь для того, чтобы текла эта река. Хлопок!
Глава 6
Сознание выплывало из мутного омута сна. Кратов открыл глаза, чтобы увидеть знакомое утреннее свечение стен и потолка.
Синий свет создавал ощущение холода или, быть может, это были остатки сна. Он сел на своей койке и, поежившись, потер плечи. “Как в холодильнике, ей-богу, – подумал он, – что же мне такого снилось?”
Остатки сновидений словно утекли в дренаж, оставив только блестящие капли намеков. Было холодно, были какие-то люди, было страшно. Происходящее было связано с ним, от него что-то требовалось, но что, он уже не помнил. Он подумал, что явно упускает какую-то деталь. Что-то, что когда-то раньше казалось важным. Но это было важным “тогда”, а сейчас он прекрасно знает, что ему надо делать.
Кратов встал, потянулся, разминая одеревеневшие ото сна мышцы.
“Каждый раз как с того света возвращаюсь, – подумалось ему, – интересно, остальные так же себя чувствуют?”
На доли секунды проскочила мысль, что он не помнит, как засыпал, но Кратов отмахнулся от нее. Рука привычным движением провела по торцу кровати от изголовья к противоположному
