нужное время он откроется.
– Угу, – Гэрриоун сжал губы, – Посмотрим.
Ясер рассказывал про устройство станции, и в сознании Кратова эти знания всплывали как давно позабытый урок, который наконец-то пригодился в жизни. Станция состояла из нескольких секций: жилой, в которой находились каюты, душевые и столовая; и рабочей зоны с теплицами и другими агрегатами.
Большую часть времени обитатели станции ухаживали за растениями и занимались контролем оборудования. По вечерам люди обычно были предоставлены сами себе.
Как оказалось, каюта имела много скрытых функций. Например, стоило только провести по стене рукой в определенном месте, как оттуда выезжала кровать, внешне напоминающая нары. Но Кратов почему-то был уверен, что это ложе гораздо удобнее. Ясер признался, что не решался никого из них поместить на это ложе, потому как опасался, что больные могут упасть и получить травму. Тем более температура на станции колебалась в комфортных пределах, и было все равно, где спать.
Также в дальнем углу каюты при необходимости можно было организовать отхожее место, чтобы с определенной долей комфорта справить большую и малую нужду. Но так как помещение явно предназначалось для одного человека, этот процесс доставлял обитателям комнаты ряд неудобств, с которыми им приходилось мириться.
А в еще одной части стены находились специальные ниши для дезинфекции рук.
В сны Кратова плавно начали проникать образы и видения. Обрывками, бессвязными кадрами они пролетали и тут же ускользали, оставляя смутные отпечатки на следующее утро. Проснувшись посреди ночи от кошмара, который он не смог сразу же вспомнить, он увидел Ясера. Тот спал поперек комнаты прямо у входа в позе эмбриона.
По телу Кратова пробежали мурашки. В густом багровом цвете все казалось жутким и безжизненным. На какой-то миг ему показалось, что он лежит в яме с двумя трупами.
Промежутки, пока их спаситель отсутствовал, остальные обитатели комнаты проводили в задумчивой тишине. Временами они коротали время за разговорами, пытаясь понять, где они на самом деле и зачем они тут оказались. Гэрриоун придерживался версии, что они в тюрьме или лечебнице. Он считал, что все обитатели станции страдают какой-то неведомой болезнью, и их станут держать здесь до тех пор, пока не будет найден способ ее лечения. Может быть, Ясер – единственный, кто способен ходить. Может, он врач (в сознании Кратова появились нотки узнавания) или работник с иммунитетом, и он каждый день обходит всех пациентов, отслеживая их состояние. Ведь остальные за эти дни так и не пришли их проведать. Если бы они были единой командой, при отсутствии двух человек остальные бы начали интересоваться судьбой пропавших. А за эти дни не появился никто, кроме хозяина (хозяина ли?) их комнаты. На вопрос, откуда он это знает и почему он в этом так уверен, Гэрриоун ответил: "Знаю, просто знаю. Откуда? Пес его разберет. Но я знаю, что такое… ну, или похожее на это бывало".
– Вся эта история про станцию и работу – жалкие сказки, чтобы нас приободрить. –
