орать! Марк старался для нас!
Я склонился ближе к ней и злобно оскалился.
– Скажи – для тебя!.. Вчера, да?.. В каком это магазине вы вместе были?..
Глаза моей подружки забегали, и я понял, что не ошибся.
– Валёк, да ты что-то не то подумал, – примирительно произнес Марк.
– Да, золотце! – подпряглась и моя подружка.
– ИдиТы… – ответил я ей и отвернулся.
Я бы ушел от них, но электричка уже набрала ход, да и людей в вагон набилось под завязку, не пролезть. В проходах терпеливо стояли вечные старухи, куда их только черти носят в их неполные сто лет. Я поднялся и осчастливил одну из них, предложив свое место, древняя старушка юркнула туда резво, как молодая. Глядя на меня, такой же широкий жест сделал и Марк.
– Ну, побьешь меня, когда выйдем, пусть тебе легче станет, – примирительно сказал он мне.
Выяснять отношения среди чужих ушей мне не хотелось. Поэтому я холодно промолчал, хотя на языке так и вертелся вопрос: а есть за что?.. Ладно, позже я это обязательно выясню. И морду обязательно набить успею.
Колеса стучали, народ отвязно переговаривался – ещё бы, воскресный денек, дачи, внуки, грибы, все такое. И только мы втроем дулись друг на друга по разным углам. Прежде, как только электричка отправлялась, я брал гитару, и мы начинали петь. Точнее – играл на гитаре и пел в основном я, а чего скромничать, у меня неплохой слух и голос, бархатный баритон, как утверждала моя маман во время редких посещений. Ну, раньше, когда она ещё не оставляла надежды упечь меня в артисты… А сейчас из новенького транзисторного кассетника Весна-306 по вагону разносились голоса супермодной ливерпульской четверки, моя же гитара сиротски торчала под окном.
Вскоре народа поубавилось. Я дотянулся до гитары, взял её и сел на противоположной стороне вагона, у окна. Марк долго стоял, не решаясь куда притулиться, потом хмуро уселся на свое прежнее место, напротив Эдиты. Кассета закончилась. Эдита протянула ему магнитофон, их руки соприкоснулись, и Марк резко одернул свои.
Всю оставшуюся дорогу он мрачно молчал, видимо, представлял, как я его распишу.
В отличие от него, моя подружка на голубом глазу чирикала, пытаясь заговорить поочередно то с ним, то со мной. В Местерьярви она, лучась самой милой из своего арсенала улыбкой, заискивающе обратилась ко мне:
– Валёк, выходим на следующей, да?
Я равнодушно пожал плечами.
– Мне все равно где вы сойдете. Лично я еду до Куолемаярви. – И, взяв несколько аккордов, с громко и чувством запел: – Если др-руг оказался вдр-руг…
Эдита подскочила со своего места и возвысилась надо мной разъяренной фурией.
– Нет!.. Мы выйдем в Яппиля!..
– Пожалуйста, выходите… И не др-руг, и не вр-раг, а так…
– Значит так, да?!.
– Если ср-разу не р-разберешь…
– Мы выходим здесь! Ясно тебе?..
– ИдиТы. Плох он или хор-рош…
– Марк, пошли! – скомандовала Эдита.
Тот
