закрыла рукой рот и исчезла за одной из дверей.
– У нас труп, вы не слышали? – умиротворённо произнёс Олег. Сегодня он был в розовом свитшоте и салатовых брюках. На наметившемся животе лежали крошки шоколадного печенья. – Только мы пока не понимаем чей. То ли мои ребята, то ли кто-то из местных всплыл.
– Давайте не будем плодить слухи, – шикнула на него женщина за ближайшим столом. Она сменила вычурный костюм на платье свободного кроя, благодаря чему будто скинула пару лет. Теперь ей нельзя было дать больше 50.
– Татьяна Викторовна, так ведь уже всё равно, труп сам по себе не уйдёт, – улыбнулся Олег, но его шутку никто не оценил.
Наконец в комнату вошла Марина в сопровождении очень высокого мужчины. Издалека ему можно было дать не больше 30–35, но суровое выражение лица и глубокие морщины говорили, что за плечами либо суровый опыт, либо на деле ему хорошо за 40. Мужчина был одет в обычную кожаную куртку, рубашку и джинсы. Манера поведения и осанка выдавали в нём кадрового военного.
– А вот и менты! – радостно оповестил всех Олег.
– Доброго утра всем. К сожалению, ночью в отеле случился неприятный инцидент. Наш участковый Герман Анатольевич хотел бы побеседовать с вами по этому поводу, – представила Марина мужчину.
Участковый сурово обвёл взглядом собравшихся, задержавшись на лучезарном Олеге и хмуром Дэне, и удовлетворённо кивнул.
– Попрошу всех по очереди пройти на 5-минутную беседу. Марина любезно предоставила для этого свой кабинет, – буркнул он и скрылся за одной из дверей.
– Что ж, пойдём, побеседуем с нашими доблестными органами, – усмехнулся Олег и первым покинул столовую.
Больше он не возвращался, видимо, из кабинета вела ещё одна дверь. Следом за ним отправились пожилая пара, Татьяна и подружка Кары. Между их уходами проходило не больше 5 минут, и никто уже не возвращался в столовую. Наконец настала очередь Алины, перед уходом они с Дэном обменялись встревоженными взглядами.
Кабинет лишь только назывался кабинетом, а на деле комната представляла собой склад коробок с небольшим рабочим уголком, где стояли массивный шкаф, стол, пара кресел и непонятно как выжившая здесь пальма. На единственном окне были плотные жалюзи. Общее впечатление было какое-то гнетущее, Алина даже поразилась, как Марина могла здесь подолгу работать.
– Прошу, присаживайтесь, Алина Владимировна, – указал ей на одно из кресел участковый.
При тусклом свете лампы он показался гораздо старше, глубокая морщина на лбу и потрёпанная одежда как будто кричали, что жизнь у мента не сахар, и надежды на то, чтобы выбраться отсюда, стремительно тают с каждым годом. Участковый молчал и внимательно разглядывал Алину.
– У вас необычное имя, – заметила девушка, чтобы прервать тишину. – Я думала, что так не называли раньше детей.
– Бабушка выбирала, хотела, чтобы я академиком стал или музыкантом. Но не вышло, как видите… – смешался мужчина и, напустив серьёзность, сказал: – Что ж, приступим
