всё воля Енели, – ответила Мэрисса.
Встав с кресла, она тоже схватила меня за лицо и поцеловала. Тогда я поднял её на руки и, неловко переставляя ноги, стянутые дурацкими брючками, заковылял к кровати.
– Но воевода Назждва ждёт нас в гостиной.
– Подождёт, не развалится, – ответил я, стягивая с неё белорусское платье.
– Он хочет сказать что-то важное, – сказала Мэрисса, помогая мне вылезти из удушающих брюк.
– Нет ничего важнее нас с тобой сейчас.
– Это о той книге, которую ты ищешь… «Сказание Семилуний» или как-то так.
– «Летопись Закрытых Семилуний»?
– Да, точно.
На секунду я перестал ласкать её тело и замер. Потом мотнул головой:
– К Хенам все книги.
…
Если бы кто-то наблюдал за нами со стороны (а слуги в крепости нередко это делали), то решил бы, что мы торопились поскорее закончить, чтобы не заставлять ждать воеводу Назждву.
Но страсть – это всегда скорость. После того риска для жизни, который мы испытали в лесу возле базы, любовь горела ярче и быстрее.
…
Мэрисса переодевалась в другое платье и ворчала:
– Не мог аккуратнее что ли? Изорвал всё… А платье стоило как сто твоих фотоаппаратов.
Но голос её звучал довольно. Я тоже был доволен собой. Любовь – лучший способ отогнать мысли о вчерашнем дне.
Сколько людей погибло от Яростного Гиганта? Тысяча? Две тысячи? Конечно, воевода Назждва сейчас расскажет мне, у него есть информация о потерях противника.
Но сколько себя не накручивал, особой жалости к погибшим халидейцам я не испытывал.
«Неужто я превращаюсь в монстра? То есть в Державного патриота?» – подумал я.
Ожидая Мэриссу, выглянул в окно. Мой взгляд приковала группа людей в десять-пятнадцать человек. Среди них были и слуги, и отставные военные, и даже интеллигентный на вид молодой человек в городской одежде и круглых очках. Все они стояли на коленях, не обращая внимания на грязь, которая, тоже традиционно, покрывала внутренний двор крепости, и, медленно постукивая себя кулаками в грудь, что-то бормотали.
– Это ещё кто такие? – спросил я Мэриссу.
– Твои адепты, – ответила она, яростно начищая ногти замшевой тряпочкой. – Весть о том, что Матвей Сорокин – это новое воплощение Енели Истинного, распространилась среди безграмотного народа.
– А среди грамотного?
– Грамотные знают, что Енеля создал все миры и саму магию.
Молодой человек, который выглядел вполне грамотным, первым заметил меня в окне. С новыми силами ударив себя в грудь, завопил:
– Вот он! О, как светел лик его!
– Матвей, Матвей! – зарыдали фанатики. – Благослови нас.
– Истинно, истинно! – завопил молодой человек, катаясь в грязи.
Вот
