были отбомбиться по Олбжину, столице Енавской Державы, под конец наступления, чтобы уничтожить дворец правителя.
Мой будущий конструкт получился настолько масштабным, что даже я не видел всех его частей. Его итоговая компоновка станет сюрпризом для меня самого.
Я спешно набросал в эту кучку компонентов все заклинания, какие мог вспомнить мой измученный мозг. По странному наитию даже добавил редко когда нужное заклинание «Путешествие», которое позволяло слоггеру уходить в самостоятельное движение, ориентируясь на приказы от остальных заклинаний. Даже если я погибну, мой конструкт продолжит самостоятельно воевать или бродить по территории врага.
Но не размеры магической машинерии делали меня великим творцом слоггеров, а сочетания заклинаний, на которых они работали. Для базовой жизнедеятельности слоггера достаточно начальных заклинаний, или, как назвал их Драген, обучая меня, «первомысленных действий».
Истинное мастерство начиналось с их соединения, созиданий «второмысленных», «третьемысленных» и так далее действий.
Например, скрепление «Памяти» и «Ненависти», могло создать «Ненависть Памяти», которое не давало слоггеру запоминать объекты, защищая его от деструктивных заклинаний или руллей противника. А могло создать и «Память Ненависти», когда конструкт наоборот как бы «прикипал» душой к первому попавшемуся враждебному объекту и бил только его, не отвлекаясь на остальные.
Но если к нужной комбинации этих двух заклов добавить третье, например, «Путешествие», то слоггер самостоятельно отправлялся на другой край света, чтобы отыскать вложенного в его память противника и убить. Или не убить, а просто произнести Речь, тоже заложенную при создании.
А если вместо образа конкретного врага вложить образ невспаханного поля, то слоггер, прибыв на место, тут же начинал работать плугом – это запускалась следующая цепочка заклинаний, помогающих использовать инструменты.
По-сути, цепочки заклинаний были чем-то вроде магического программирования конструктов. И пониманию принципа их работы мне больше помог опыт программирования роботов, которых я и дети собирали в брянском кружке робототехники, нежели мутные наставления Драгена.
Правда, сейчас я не был уверен, что всё делал правильно. В моих мыслях спуталось всё: заклинания, огромные пушки, Мэрисса, её копьё и даже встряла навязчивая мелодия гимна Енавской Державы, сопровождаемая песней группы Битлз.
Игра на магических струнах больше не доставляла удовольствия, как в начале. Теперь эти струны резали меня заживо.
Потом струны превратились в паутинки, отделяющие меня от бездны безумия. Если я не удержусь за них, то навеки пропаду от самого себя. Стану пускающим слюни и что-то безумно лопочущим идиотом, в которых превращались внеклассовые рукотворцы, не выдержавшие симфонии струн.
Напихав в моего будущего воина все пришедшие на ум цепочки заклинаний, я наконец-то сделал последний рывок и дал ему имя – Яростный Гигант.
У
