какой-то округлый, а флакон тяжелый, с острыми гранями, я ожидаю другого аромата из этого флакона, более акцентированного, резкого, с ярко выраженными отдельными нотками. И цвет флакона слишком теплый и яркий.
– А Вы молодец, Верни, Вы все поняли.
Она захлопнула папку с эскизами и заявила:
– Все, эти папки в камин. Верни, я даю Вам две недели. А теперь приглашаю Вас в ресторан.
Она вручила мне деревянную коробочку с образцами духов.
– Но как насчет контракта, формализованного творческого задания, технического задания, условий оплаты? Нужно же подписать кучу бумаг.
Вмешался Жак:
– Венер, мы с Софи работаем без формальностей. Все на доверии, и ни разу друг друга не подводили.
Через пятнадцать минут мы уже сидели в отличном ресторане на набережной Монако и мило беседовали, наслаждаясь высокой кухней. Софи пила только воду и сок, а мы с Жаком с удовольствием продегустировали пару бутылок дорогого французского вина.
К вечеру мы вышли из ресторана, проводили Софи до парковки.
На прощание она сказала:
– Вернер, очень приятно было с Вами познакомиться. Буду ждать от Вас новостей.
Она поцеловала Жака в щеку, села в скромный «Ситроен» и уехала.
Я осмотрелся. Вся парковка была заставлена «Ролс-Ройсами», «Бентли», «Ламборгини», «Феррари».
Мы с Жаком пошли прогуляться по набережной до отеля. Я спросил его:
– Что-то у меня не сходится. Ты говорил, она очень богата, но почему она ездит на «Ситроене»? Я же вижу, ее платье стоит, как три таких «Ситроена», я уже начал узнавать коллекции и модельеров по некоторым деталям. А сумочка и туфли – я вообще не мгу представить, сколько они стоят, такие вещи не появляются в свободной продаже.
Жак улыбнулся:
– На «Ролс-Ройсе» и «Феррари» ездят те, кому нужно показать свой статус. Ей незачем что-то кому-то доказывать. Ты не найдешь информации о ней в рейтингах «Форбс». По официальным данным у нее вообще ничего нет. Все ее активы принадлежат оффшорным фирмам, фирмы принадлежат трастам, трасты управляются другим трастами. И только где-то в конце этих цепочек все записано на нее с мужем и на их семьи. А их бизнес-империя огромна, она занимается модой, парфюмерией, средствами по уходу за телом, произведениями искусства, фармакологией, поставляет компоненты для производства косметики и средств по уходу за телом. Ее муж управляет медными и серебряными разработками, производством алюминия, стали и редкоземельных металлов. Но все это только вершина айсберга. Реально большие деньги у них хранятся в инвест-фондах и приносят регулярную прибыль. Процентов восемьдесят всего бизнеса в мире принадлежит подобным фондам. Открой аналитику по акциям любой крупной компании мира, и среди основных владельцев акций ты увидишь одни и те же фонды. Возьмем, например, General Motors. Восемьдесят пять процентов акций держат такие фонды. В основном, Blackrock, Vanguard Group, State Street Corporation. Возьми Coca-Cola. Там в таких фондах почти семьдесят процентов акций.
