сама перевезу.
– С каких пор ты стала такой экономной? – искренне удивилась я.
Вероника рассмеялась.
– Я и экономность – вещи несовместимые. Просто боюсь, что грузчики либо рамы попортят, либо холсты порвут. Видела, как они с вещами обращаются?
Я это видела, поэтому не стала ничего комментировать и оспаривать. Вероника тем временем заварила чай и пригласила меня к столу.
– Давай, рассказывай! – поторопила она.
И я все ей рассказала, попутно отвечая на возникающие у нее вопросы. «Ну, дела…», – протянула она. Оказывается, они вместе с Лизой частенько прогуливались в том районе. Он привлекал их старой кленовой аллеей и почти полным отсутствием транспорта. Вероника утверждала, что там нет промышленных предприятий – ни больших, ни средних, разве что какой-нибудь малый бизнес, разместившийся в частном доме. Такие еще сохранились. А новые предприятия строят в промзоне возле железной дороги, дотуда не меньше трехсот метров. Нам и без долгих обсуждений было понятно, что этот адрес нужно проверить.
– Как будем добираться – пешком или на машине?
– Лучше на машине, – ответила я, постепенно входя в роль сыщика. – Так безопаснее.
Пешком путь был короче, можно было пройти по пешеходному мосту через маленькую речушку, втекающую в Неву. Ехать пришлось в объезд, по автомобильному мосту, что заняло у нас не менее десяти минут. Вероника для чего-то ввела адрес в навигатор: улица Короленко, дом семь. Эта улица была не совсем обычной. Дома располагались только на одной стороне, с другой стороны даже тротуара не было – крутой берег Невы спускался к воде. Дом номер семь оказался двухэтажным, оштукатуренным и выкрашенным в желтый цвет. В окнах – стеклопакеты. На фасаде была табличка с адресом, рядом другая, которая извещала, что здание является памятником архитектуры середины двадцатого века и находится под охраной государства.
– Вот это да! – удивленно воскликнула Вероника. – Эта табличка появилась недавно! Мы с Лизой здесь гуляли перед отъездом в Грецию. Ее точно не было.
– И что здесь охранять? – недоумевала я. – Вообще непонятно, к какому стилю относится. Хотя фронтон нестандартный, на сталинский ампир не тянет, никаких украшений и завитушек. Конструктивизм предполагает более изысканные и лаконичные формы. Даже до хрущевского минимализма не дотягивает, так как фронтон все-таки нестандартный, а стены оштукатурены.
Раньше я бы не позволила себе рассуждений об архитектурных стилях в присутствии Вероники, так как та более сведуща в этих вопросах, но сегодня такая малость меня не смутила. Подруга, задумчиво рассматривая это желтое убожество, лишь сказала, что иногда здания вносят в список охраняемых не из-за внешнего вида, а из-за внутреннего устройства, например, из-за наличия необычного водопровода, вентиляции, специфических подвалов или еще чего-то в таком роде. Я лишь пожала плечами, не представляя, какие шедевры инженерной мысли могут скрываться за этими стенами.
