внезапно почувствовал, что его разум словно укололи иглой. Он выронил ведро, обхватил голову руками и опустился на колени. Боль была просто невыносимой. При этом она была не резкой, а какой-то тягучей и обволакивающей всё его сознание. Николас дико закричал, но что это? Из его горла вырвался не человеческий крик, а что-то похожее на вой! Люди шарахнулись в стороны.
Затем, на смену боли, пришла ярость, а вместе с ней и небывалый прилив сил. Николас увидел, что ногти на его руках превратились в когти. Тоже самое произошло и с пальцами на ногах. Он ощутил желание драться, ломать…убивать. Зверь, проснувшийся внутри него, требовал, чтобы Николас подчинялся ему. И этому требованию нельзя было противится. А зрачки Николаса всё меньше и меньше походили на человеческие…
Какой-то гончар как раз закончил раскладывать по прилавку свой товар. Глиняная посуда, побрякушки и безделушки. Во всё это было вложено много сил и труда, и торговец надеялся выручить за это хорошую прибыль.
Вдруг, недалеко от него раздался очень странный звук похожий на вой. Гончар, поглощённый мыслями о том, как он распорядиться нажитым добром не обратил на него внимания. Опомнился он лишь тогда, когда какое-то размытое пятно пронеслось мимо, сбив с ног его самого и перевернув прилавок. Все горшки и кувшины попадали на землю и превратились в груду черепков.
А обезумевший Николас, не разбирая дороги, мчался дальше. В его внезапно сделавшихся бледно-голубыми с вытянутым зрачком глазах не было ничего кроме первобытной дикости и жажды громить всё подряд. Он задевал людей, сбивал их с ног, переворачивал прилавки и чуть было не задавил маленького мальчика. К счастью, того вовремя схватила мать.
– ЭЙ, ЭЙ! – Завопил один из стражников, бросаясь навстречу обезумевшему. – Ты что творишь, мерзавец?!
Николас мчался прямо на него. Стражник прикрылся щитом, намереваясь ударом плашмя повалить безумца. Но не тут-то было. Николас налетел на щит, и бедняга стражник почувствовал, что по нему словно повозка проехалась. Он едва успел подняться как одичавший крестьянин атаковал его. Воин, поняв, что несколькими ударами здесь не обойтись, вытащил из ножен меч. Николас ударил когтями по щиту. Вот тебе раз! На деревянном щите остались три огромных царапины! Да у словно кинжалы вместо пальцев!
Стражник попытался ударить врага мечом, но Николас с завидной ловкостью увернулся, перескочил ему за спину, и стражник почувствовал, что земля ушла у него из-под ног. Николас поднял его в воздух, словно это был не здоровенный мужик, а ребёнок, и швырнул его. Стражник пролетел добрых два метра, смяв по пути пару прилавков с овощами и фруктами.
– Туда! Он вон там!
Николас обернулся и увидел, как к нему бегут ещё четверо стражников. Он зарычал и бросился на них. Двоих он ранил, пробив когтями кожаный доспех, третьего сбил с ног и уже готов был вцепиться тому в горло как вдруг ему в плечо вонзилась стрела. Четвёртый стражник, поняв, что в рукопашном бою у него нет шансов, пустил в ход лук и стрелы. Николас зарычал, кинулся
