на перехват неизвестного корабля три английских эсминца, едва сами не оказались в роли дичи. Неизвестный корабль теперь очень хорошо определился по своему силуэту, как эсминец. Его британская принадлежность, по сведениям адмиралтейства, исключалась. Он мог бы быть норвежцем, но в кильватере за ним переваливалась по вздымающимся все выше волнам целая колонна, в том числе и два гораздо более мощных судна, судя по габаритам и оснастке, – линкоры, которыми северное королевство не располагало. Это уж, безусловно.
Немцы тоже заметили идущие встречным курсом ближе к побережью растянувшиеся в редкую цепочку корабли. Рассмотреть флаги лишь при тусклом свете луны у них не получалось. Это могли быть, как англичане, с которыми уже шла война; так и норвежцы, с которыми до утра категорически было приказано поддерживать мир. Поэтому открывать первыми огонь немцы не спешили.
На дюжину британских эсминцев и линейный, не первой молодости, крейсер «Ринаун» совершенно не вовремя, в нарушении плана «Учений на Везере», напоролась первая группа из второго эшелона кригсмарине, нацеленная на, можно сказать, главную цель всей операции, порт Нарвик. Германская группа состояла из 10 эсминцев с десантом в количестве 200 горных егерей на каждом и мощного огневого прикрытия: очень даже современных линкоров-близнецов «Шарнхорста» и «Гнейзенау». Еще к группе относились четыре подводных лодки, но они, в связи с малой скоростью, вышли заранее и уже должны были караулить где-то впереди, неподалеку от пункта назначения.
Главный калибр германских линкоров был помельче, чем у единственного «британца», но они выигрывали количеством: на каждом линкоре было по три (две носовых и одна кормовая) башни с тремя 283-мм орудиями (против 381-мм двухорудийных башен «Ринауна»), по четыре башни с двумя 150-мм и по две с тем же калибром, но прикрытых щитами (против шести английских 102-мм трехорудийных башен) и многочисленное разнообразное зенитное вооружение (в этом старичок-«британец» отставал вообще катастрофически).
Сильнее британских были и германские эсминцы. Они опережали соперников и в калибре артиллерии (127-мм против 120-мм), и в количестве пушек на судне (пять против четырех; правда, за исключением головного «Харди», у него их имелось тоже пять), и на два с половиной узла в максимальной скорости.
Немцы попробовали было, как ни в чем не бывало, следовать прежним курсом, но англичане, повернув вправо «все вдруг» пошли явно на перехват. После того, как ближайший к немцам английский эсминец с расстояния уже меньше мили выпалил из носового орудия (и, сам не ожидая такой удачи, случайно угодил первым же снарядом в надстройку вражескому судну), корабли кригсмарине притворяться нейтральным караваном перестали – началась всеобщая свалка к которой, по мере сближения, подключались все новые и новые участники.
В блеклом свете луны со всех сторон ярко и длинно вспыхивали на концах орудийных дул злые языки рыжего пламени; тускло белели поднимавшиеся на короткое
