не держит. Поднимайся. Ты рассказывал о найденной овце. Продолжай, я слушаю.
– Ну да, – обрадованно заговорил Мач. – У меня, стало быть, фонарь был. А от свечи уж и остался-то всего огарочек, малюсенький. Ну, я того, думаю, как догорит, совсем темень будет, хоть глаз коли. А в дыру все же полез. Ох, и натерпелся страху!
– А что овца? – перебил настоятель.
– Овца – не знаю. Но, это, по всему видать, тоже не сладко ей пришлось. Обделалась изрядно и блеяла так жалобно: «Бе-е», – начал было сын мельника.
– Ладно, оставь овцу…
– Да как же оставь?! Мне, того, без нее на глаза хозяину – краше в омут!
– Хорошо, – сквозь зубы процедил настоятель. – Я так понимаю, ты спас ее. Одобряю, сын мой. Но откуда взялись монеты?
– А я что ж, не сказал? – Пастух захлопал глазами. – Вот же ж дурья башка… Это я потому такой дурень, что в детстве…
– Ответствуй, сын мой, где ты взял монеты?!
– Так ведь там же и взял.
– Где «там»? – Глаз аббата стал нервно подергиваться.
– Ну, это, где овца блеяла. Я как полез, камень отвалился, а под камнем они, значит, и были.
– И ты, стало быть, забрал оттуда все?
– Да не, что вы! – отмахнулся Мач. – Куда ж мне столько-то? Там и монеты, и блестящее разное было. Я б столько не унес…
– Такие монеты? – уже куда мягче поинтересовался служитель Господа.
– Ага, такие же, вот столько! – Крестьянин широко раскинул руки. – Я и подумал, может, тот, кто спрятал, не заметит, если я эти монетки возьму. Мне ж только долг уплатить. Может, Господь послал их мне за спасение бедной овечки, она ж там так жалобно: «Бе-е», – пролепетал сельский дурачок, хлопая глазами. – Я ж ни-ни, вы не подумайте…
– Хорошо, сын мой, хорошо. Я верю, что ты не нарушал заповеди «Не укради». Однако ж скажи, где находится то место, в которое столь неосторожно забрела твоя овца?
– Так разве ж она моя? Это ж кучерова… – начал было сын мельника.
– Скажи, и я обещаю, что у тебя будет не одна, а целых три овцы.
– Эх! – на глазах пастуха выступили слезы. – Кабы я знал… Но, это, брел я наугад, ночь была, ну вот, не светлее вашей сутаны. Если б овечка не говорила «бе-е», – он захлопал себе ладонью по губам, – то и не сыскал бы. А потом, того, свеча и вовсе погасла. Обратно мы плутали так, что думал, либо окажемся в волчьей пасти, либо ж выйдем где-нибудь в Дербишире. Одно могу сказать, неподалеку все дело было. Стадо-то, того, общинное, разве ж далеко погонишь? Ну а под утро, слава Господу всеблагому и милосердному, к селению на собачий лай живехонек и целехонек вышел. И овечка, стало быть, со мной, и так радостно… – Мач открыл было рот, чтобы заблеять, но аббат успел первым.
– Благодарю тебя, сын мой. Ступай с миром.
– Так, стало быть, я ничего уже не должен монастырю?
– Ничего, – святой отец перекрестил деревенского пастуха. – Ступай.
Выслушав
