душу. Взял кусочек ржаного хлеба (которого было больше), вывалил на него содержимое банки и сложил пополам.
Откусив разом полбутерброда, в экстазе закатил глаза.
Впрочем, торопиться было некуда. Лучше растянуть удовольствие. Броган сел за стол и принялся есть медленнее, заставляя себя прожевывать каждый кусочек по двадцать раз.
Кажется, жизнь налаживается.
Вот видишь? Не так и беспросветно впереди. А завтра, возможно, и Колетт возьмется за ум…
Обязательно. Иначе и быть не может.
Броган снова откусил от бутерброда и уставился в окно. Оттуда улыбалась почти полная луна.
Он задумался, чем бы еще перекусить? Что, если взять печенья? Или винограда? А может быть, кусочек сыра…
Однако Броган не успел определиться: на кухне вспыхнул свет. В дверях стояла Элси.
Броган в ужасе вскочил. Какого черта? Почему он не слышал шорохов за спиной?
Теперь придется исправлять свой промах.
И лучше поскорей, пока старуха не разоралась: «Караул, насилуют!»
Взявшись за рукоять ножа на поясе, Броган шагнул к Элси. Та не двинулась с места. На лице у нее не было ни ужаса, ни злости, одно изумление. Брогану стало не по себе. Убивать ее отчего-то не хотелось.
Хватит уже тянуть! Вали старуху. Кончай ее!
– Алекс?.. – прошептала та.
Броган замер как вкопанный.
– Что?
– Алекс? Это правда ты? Ты вернулся?
Элси подняла костлявую узловатую руку. Мутные глаза заполнились слезами. Броган понял, что она не только глухая, как пробка, еще и подслеповата и вдобавок плохо ориентируется в действительности.
– Да, – сказал он. – Это я.
Элси шагнула к нему, склонив седую голову набок, чтобы присмотреться. Броган заметил у нее в ухе слуховой аппарат.
Она провела пальцами по его лицу, и Броган не стал отшатываться. Костлявые пальцы пригладили ему бороду. Он нарочно ее отрастил, чтобы не быть похожим на фотографию, которую распространила полиция. Забавно получилось – из-за бороды его теперь приняли за другого…
Брогану отчего-то вспомнилась его старая нянька. Он был совсем маленьким, когда та умерла, и образ ее сохранился нечетко, но Броган помнил, как она гладила его по лицу, умилялась пухлым щечкам, беззубо улыбалась и по-доброму блестела глазами.
– Я знала… – прошептала Элси. – Знала, что ты вернешься. Они говорили, ты умер, но я не верила. Я знаю своего сыночка. Ты ни за что меня не бросил бы. Алекс, тебя так давно не было…
Ха! Совсем старушка сбрендила. Шарики за ролики заехали.
– Да, – сказал Броган. – Очень давно. Уж и не помню, сколько.
– Почти тридцать лет прошло. А ты… ты ни капельки не изменился. Просто чудо!
Броган глянул в сторону коридора. Надо выбираться отсюда поскорей. На кухне творилось полное безумие, но отчего-то ему хотелось понять, что происходит. Прочувствовать
