это смешно?
– Можно мне закончить?
Она умолкла, прикусив мягкую нижнюю губу.
Это зрелище на секунду отвлекло меня. Странный, непривычный отклик пробудился глубоко в моей забытой человеческой натуре. Пришлось отмахнуться от него, чтобы доиграть роль.
– Я слышал, как ты говорила, что в тот день собираешься в Сиэтл, вот и подумал: может, тебя подвезти? – предложил я. Чем просто услышать о ее планах, лучше сделать их общими. Если она согласится.
Она оторопело уставилась на меня:
– Что?..
– Хочешь поехать в Сиэтл вместе?
Вдвоем с ней в машине – эта мысль обожгла мне горло. Я сделал глубокий вдох. Привыкай.
– С кем? – растерялась она.
– Со мной, разумеется, – с расстановкой выговорил я.
– Но почему?
Неужели мое желание составить ей компанию и вправду настолько удивляет? Наверняка она приписала моим былым поступкам худшее объяснение из возможных.
– Ну, – начал я как можно более небрежным тоном, – я как раз в ближайшие недели собирался в Сиэтл и, честно говоря, не уверен, что твой пикап годится для такой поездки, – поддразнивать ее было безопаснее, чем незаметно для себя скатиться в неуместную серьезность.
– Мой пикап в полном порядке, спасибо за заботу, – тем же удивленным тоном отозвалась она. И зашагала дальше. Я не отставал.
Не однозначный отказ, но близко к нему. Проявляет вежливость?
– Тебе же не хватит бака на всю поездку.
– А тебе что до этого? – парировала она.
Ее сердце опять забилось быстрее, дыхание участилось. Я-то думал, что шутливым тоном помогу ей освоиться в разговоре, а она, наверное, снова испугалась.
– Меня волнует бесполезное расходование невозобновляемых ресурсов, – мне самому этот ответ казался совершенно нормальным и непринужденным, но как восприняла его она, я не знал. Тишина ее мыслей вечно вынуждала меня теряться в догадках.
– Знаешь что, Эдвард? Тебя не поймешь. Ты же говорил, что нам лучше держаться друг от друга подальше.
Она назвала меня по имени, и я затрепетал, мысленно вернулся в ее спальню, услышал, как она зовет меня, просит остаться. Мне бы хотелось жить в этом мгновении вечно.
Но сейчас меня могла спасти лишь честность.
– Я говорил, что так было бы лучше, но я не говорил, что хочу этого.
– Ну спасибо! Наконец-то все прояснилось, – съязвила она.
Остановившись под крышей на крыльце кафетерия, она умолкла и снова посмотрела мне в глаза. Ее сердечный ритм стал сбивчивым. От страха или негодования?
Я тщательно подбирал слова. Она должна понять. Сообразить, что в ее интересах велеть мне уйти.
– Гораздо… благоразумнее с твоей стороны было бы не водить дружбу со мной. – Под взглядом ее глубоких глаз оттенка растаявшего шоколада я махнул рукой на собственные призывы действовать «полегче». –
