style="font-size:15px;"> – Мерзко все это вышло, – произнес Ярослав, наблюдая за погребальным костром.
Волк, что стоял рядом, промолчал.
– У тебя ведь нет жены?
– Нет.
– Возьми дочь Виктора в жены. Хоть как-то боль родичей сгладим. А приданое я за нее дам. Возьмешь? Девка вроде молодая, ладная.
– Возьму, – нехотя согласился Волк. Ему эта девка в первый день знакомства чуть глаза не выцарапала. Скандалила. А тут – в жены. Но ей теперь особо не до истерик. Всю семью их отдали на поток и разграбления, обобрав до нитки. Даже одежду последнюю сняли. Так, нагишом, близкие родичи осужденных и сидели в крепости, дожидаясь своей судьбы. – А с остальными что делать?
– В холопы. Такое спускать нельзя.
– Так, может, и дочь Виктора в холопки?
– Не мила тебе?
– Отчего же? Мила. Позабавиться бы рад. Да в жены брать страшно. Она ведь меня ненавидит. И так бросалась, чуть глаза не выцарапала. А ежели женой станет, то я подлинно волком выть стану. Да и что остальные скажут? Там ведь молодые девки тоже остались. Их, значит, в холопки, а мне в наказание эту стервь? Неужто я неверно поступил?
– А ежели всех молодых девок отдать по жребию за холостых легионеров? Тогда добром ее возьмешь? Да с приданым каждому от меня.
– Может быть, как-то обойдемся? – взмолился Волк.
– Ну хорошо. Тогда и ее в холопы придется обращать, – тяжело вздохнув, произнес Ярослав. – Мерзкое это дело.
– Измена, – предельно серьезно сказал Волк. – Ты их еще быстро жизни лишил. Милостиво. Да без урона чести. Мог и на суках развесить или на кол посадить.
– Мог… – покачав головой, произнес консул. Еще раз вздохнул. И поехал принимать на баланс рабов. Баб разного возраста да детей. Вполне по обычаям этих лет.
Ему жутко не нравилось рабство. Он в первый год пару рабов выкупил и держал недолго при себе. Но потом отпустил на волю, и они теперь в его легионе служат. Парни. А девчонка при крепости, служанкой весьма верной и услужливой. Там он вроде бы доброе дело сделал. А тут? Вон – тридцать семь душ обратил в рабов. Самолично. Да, мог бы и голышом выгнать в лес, где бы они передохли в основном. Либо вообще перебить. И так, и так – в своем праве был бы. Да, кровные родичи не одобрили бы, но остальные не стали осуждать. Измена – серьезное преступление. Даже эти осужденные люди – и то не роптали, считая свою участь не самой печальной. Но все одно… на душе было мерзко. Ощущать себя рабовладельцем Ярославу очень не нравилось.
Волка же он оставил присматривать за Троей. Но не новым ярлом, а эпархом, то есть комендантом крепости, которая теперь находилась в прямом владении и подчинении консула. Плодить излишний феодализм оказалось опасно. Вон – на ровном месте проблемы нарисовались. Ну, если говорить по чести, не на ровном. Просто вот тут и сейчас этот нарыв прорвало. Но все одно – вони этой гнойной теперь будет…
Глава 7
864 год,
