настоял, чтобы она уладила вопрос. Слухи о больной жене Захара дошли и до Москвы. Мина плакалась: как же так, люди от нашей семьи отвернутся, здороваться перестанут. А когда она детей-дебилов понесёт, пиши пропал. Захар был растерян, подавлен; он то соглашался с Миной и обещал в ближайшее время отвезти Зумруд обратно в Нальчик, то бродил в нерешительности и не мог сделать ничего. Вспоминая спустя годы о том времени, Зумруд с нежностью думала о растерянности и подавленности Захара, о его мучительной борьбе с самим собой, о его нежелании расставаться с ней. И со временем она научилась подавлять в себе злость на мужа, вспоминая тот его взгляд, полный боли, сочувствия и отчаяния, когда он смотрел на неё. Не будь Захар добрым человеком с чистой душой, он бы сразу поддался на уговоры Мины отвезти её обратно в Нальчик, вернуть родне, как дефектную.
– Никто из нашей родни не видел вас под хупой, – убеждала Мина растерянного Захара, – значит, и не было никакой свадьбы.
– Но я-то знаю, что свадьба была, – возражал Захар. – К тому же, если её мать была душевнобольной, это не значит, что и она такая. Она выглядит здоровой.
– Ну пока, может, и выглядит здоровой, но это лишь ширма. Через год-два это будет очевидно всем, и в первую очередь тебе. Разорви этот союз, пока не поздно, пока вы ещё не наплодили потомство, пока твоими глазами не смотрит на тебя урод.
В конце концов первой не выдержала Зумруд. Она сама собрала свой чемодан и попросила Захара отвезти её в Нальчик. Ехали молча, но на полпути она попросила отвезти её не в дом родни, а по другому адресу.
– Хорошо, – ответил Захар и послушно поехал по указываемому Зумруд пути. Они долго петляли по просёлочным дорогам и наконец нашли нужный им дом. Это было небольшое и довольно мрачное деревянное строение за крепким металлическим забором. Захару бросилось в глаза несоответствие между хибарой, часть которой он мог видеть через забор, и новенькими сияющими воротами. Зумруд уже открыла дверь машины, но Захар остановил её.
– А кто там живёт? – спросил он.
– Знакомая моей матери, – ответила Зумруд.
– А зачем тебе к ней? – не понимал Захар.
Зумруд снова закрыла машину. Она не отвечала. Захар пристально посмотрел на неё. Он понимал, что видит её, возможно, в последний раз, и хотел насмотреться. Лицо её было спокойно. Она всматривалась сквозь запотевшее стекло на заснеженную улицу. Руки Зумруд лежали крест-накрест на животе. Захар посмотрел туда же, куда смотрит Зумруд, но увидел только мутное стекло. Что в нём можно рассмотреть? Захар взял тряпку и нагнулся к Зумруд, чтобы протереть стекло. Зумруд вздрогнула от его прикосновения, ещё крепче ухватилась за живот. На лице у неё появилась тревога.
– Зачем тебе к ней? – переспросил Захар.
Нехотя Зумруд ответила. Слова её подпрыгивали, словно неумелый всадник на лошади.
– Она… поможет… избавиться…
