– не римлянин?
ЛУКА. Я – грек. Тебе стало легче? САВЛ. Прости, если мое слово ты нашел для себя обидным.
ЛУКА. Не нашел. Что обидного в слове «язычник»? Если я поклоняюсь Аполлону Дельфийскому, обижусь ли я на друга за то, что он поклоняется Артемиде Эфесской? Да я и сам обращусь к сей грозной деве – по какой-нибудь отдельной надобности. Не лучше ли просить у каждого то, в чем он сильнее? Да и невежливо – всеми своими прихотями докучать одному богу, как будто ты у него один на свете.
САВЛ. Так легко говорить о божественном можно только, не зная истинного Бога!
ЛУКА. Да, конечно, он же известен только иудеям! Все прочие боги – неистинные. Но сколько ни сотрясай воздух, богов – больше, чем народов. А может быть, их – столько же, сколько людей?.. Я верю, что есть Единый Бог, единый художник единой картины. Но почему же Он – непременно единственный? Почему бы другим богам не быть Его подмастерьями? У каждого – своя кисть, своя краска. И удобнее и красивее!
САВЛ. Ты все время шутишь. Твоя мысль так подвижна! Она не хочет удержаться на глубине, потому что хочет шутить. Но через шутку нельзя понять истинного Бога!
ЛУКА. Я шучу не о богах. Я шучу о серьезных людях, которые думают, что знают, какой бог – истинный, а какой – нет. Я – врач. Я знаю, что многим больным полезно кровопускание. Это – моя маленькая истина. Но кровопускание пригодно не для всех, и эта истина – уже чуть побольше первой. А на слишком большие истины я не посягаю. Знаешь, почему? Я видел много серьезных людей, склонных к очень большому кровопусканию ради очень больших истин. И мне это не по душе.
Входит Барбула.
Это – ты, Барбула? Как там раненый?
БАРБУЛА. Бредит. Боюсь, он – не жилец. Тот галилеянин умеет орудовать ножом!
ЛУКА. Не говори так. Жизнью человека распоряжается не тот, кто хочет ее отнять, а тот, кто ее дал.
БАРБУЛА. Гм! Моя мать дала мне жизнь. Разве она распоряжается моей жизнью?
ЛУКА. Кто-то ведь дал твою жизнь твоей матери, чтобы она дала ее тебе. Разве нет?
БАРБУЛА. Мой отец?
ЛУКА. Твой отец дал тебе не свою жизнь, а твою.
Откуда он по-твоему ее взял? Кто-то должен был дать ему твою жизнь, чтобы он отдал ее твоей матери.
БАРБУЛА. И кто же дал моему отцу мою жизнь?
ЛУКА. Не знаю. Зови его «Кто-то».
БАРБУЛА. (Подумав). Что мне это даст?
ЛУКА. И этого я не знаю. Может быть, это освободит тебя от страха…
БАРБУЛА. Разве я боюсь кого-то?
ЛУКА. Барбула, я знаю, что ты храбр. Но разве ты свободен от страха?
БАРБУЛА. (Подумав). Ох, лукавый же ты грек, Лукас!.. Но я пришел сюда не болтать с тобой. Трибун спрашивает о здоровье студента Савла. Что мне передать ему?
ЛУКА. Передай трибуну, что студент Савл вполне здоров. Болезнь оставила его.
БАРБУЛА. Только колдун может за пять минут вылечить падучую болезнь. Я передам трибуну, что ты – колдун, Лукас. (Уходит).
ЛУКА. Так и передай.
