и стал стрелять в него, сверху Тарас тоже продолжал стрелять. Сзади зверя раздался выстрел, и он рухнул на землю. За ним стоял Василий со вскинутой винтовкой. В голове у чудища дымилось отверстие. Василий сказал: «Никакие вы стрелки, на охоту чаще ходить вам, хлопцы, надо». Мы стояли и смотрели на зверя и не сразу вспомнили про Сергея Петровича. Он был мёртв. В груди у него была огромная опалённая дыра, как будто в него угодила шаровая молния.
Мы похоронили Сергея Петровича утром, на полянке в лесу, недалеко от горы. Зверя попытались втроём хотя бы сдвинуть с места – не получилось. Он был очень тяжёлый, при свете солнца с серо-голубоватой шерстью, сильно выпирающей вперед челюстью, с большими передними клыками. Проводник Василий сказал: «Всё равно долго не пролежит, зверьё растащит». Тарас забрал его оружие, замотал в одеяло. Недалеко от зверя я нашёл на земле цепочку с подвеской. Наверно, она с него соскочила, когда он стрелял в Сергея Петровича. Тарас посмотрел, покрутил в руках и отдал обратно, сказал: «Ничего интересного, забери, невесте подаришь». Как Сергея Петровича похоронили, решили обратно идти. Тарас сказал: «Задание выполнили: пещеру проверили, никакого входа в “другой мир” не нашли, зато новое оружие захватили, за это похвалят. Петровича, жалко, не сберегли, но кто ж знал, что так получится. Надо возвращаться, а то ненароком ещё какое чудище оттуда вылезет».
Переночевали без происшествий. Забрали у лесника повозку. Он спросил: «А где четвертого-то забыли?» Проводник ответил, не моргнув глазом: «Медведь задрал». Больше лесник ничего не спрашивал. Пока ехали до Салаира, Тарас задремал, а я спросил Василия: «Почему не рассказал правду про Сергея Петровича?»
– А зачем? Всё одно не поверит никто, да и начальник твой велел помалкивать, а то худо будет, – и махнул на Тараса, – государственная тайна, сказал, если что, засудят.
В Салаире переночевали опять там же, утром дали нам машину, и мы поехали в Гарьевск. На вокзале Тарас показал удостоверение и приказ с Москвы, который забрал у Сергея Петровича, и нам тут же выделили места в общем вагоне на Москву. С ружьём «зверя» Тарас вообще не расстаётся, даже в туалет с ним под мышкой ходит и спит в обнимку. Успокаивал меня, чтобы я не расстраивался из-за смерти Сергея Петровича – он не зря погиб, – и что когда отчет в Москве писать будем, надо рассказать всё как было, в подробностях».
Сэм оторвался от блокнота – кофе остыл, яичница тоже. Он задумался: дед вроде розыгрышами не увлекался, серьёзный всегда был. Про эту историю никогда не рассказывал. Сэм знал, что дед был бывшим военным, на фронт в 16 лет попал, 2 года воевал. Потом по стране по военным частям поколесил. Осел в Самаре. Семён решил позвонить матери, может, она что знает.
– Мам, а ты не знаешь, где дед служил?
– Ой сынок, не знаю. Всё, что помню, – в какой-то секретной части после войны, это ещё отец твой рассказывал, только у деда спрашивать об этом запрещал. Только он там ненадолго задержался. А почему ты спрашиваешь?
– Да нет, ничего,
