выступал против умозрительной психологии, говоря, что нужно «спустить психологию с небес на землю», заставить ее служить педагогической практике, что вся прошлая педагогика – пустословие и голословие, что необходима прежде всего точная регистрация фактов и математическая обработка результатов. С целью «приближения педагогики к жизни» Нечаев начинает организацию при школах психолого-педагогических кабинетов, вооружает учителя простейшими тестами и аппаратурой для проведения диагностических исследований с целью последующего использования их результатов в обучении школьников…
С.: Прямо-таки психологическая служба в школе! Надо же, оказывается, и тогда были люди, которые этим занимались!
А.: Но деятельность Нечаева вызвала и отрицательные отзывы…
С.: Верно, какие-нибудь ретрограды в педагогике! Помнишь, как один из персонажей «Педагогической поэмы» Антона Семеновича Макаренко – профессор педагогики – не может справиться со своим ребенком и приводит его в колонию? Наверное, и те ничего не умели на практике и только теории и изобретали.
Антитезис: теория предшествует практике и эксперименту
А.: Давай все же послушаем доводы и противоположной стороны. Одним из противников «легковесных» экспериментов Нечаева был известный в свое время психолог и философ Георгий Иванович Челпанов, который, как ни парадоксально, вошел в историю психологии как основатель первого в нашей стране института экспериментальной психологии при Московском университете. Кстати, мы с тобой затронули теперь тему столь же сложную: соотношение между собой не теоретических и практических исследований, а практических и экспериментальных. А теперь послушаем Челпанова.
Г. И. Челпанов: Постановке всякого эксперимента всегда предшествует постановка проблемы, теории. Если бы у нас предварительно не существовали какие-либо теории, то у нас не могло быть оснований произвести этот, а не другой какой-либо эксперимент. Поэтому без теоретической части психологии так называемая экспериментальная психология превратилась бы в бессмысленное собирание фактов, ни для чего не нужных. Ведь факты собираются для того, чтобы подтвердить или опровергнуть какую-либо теорию. Теории же созидаются далеко не всегда из обобщения фактов, а весьма часто путем дедуктивным… Я не думаю утверждать, что ценность экспериментальной психологии ниже ценности теоретической; я хочу только предостеречь от опасных последствий пренебрежения теоретической психологией. Я боюсь того плодящегося дилетантизма в психологии, когда очень многие думают, что в психологии можно производить исследования или собирать факты с такой же легкостью, с какой дети собирают гербарий или коллекцию насекомых… Ни один психолог не пожелает ими воспользоваться, потому что всегда у него может быть подозрение относительно того, правильно ли факт описан. Сколько, например, в последнее время развелось всевозможных анкет для разрешения психологических вопросов. Но ведь для
