или нет? Точного ответа не существует.
– Погодите, но вы сами сказали, он безусловно был с охранкой связан!
– Докажи! Предъяви бумагу!
– Бумаги уничтожены, он позаботился, чтобы их не осталось, но есть простая логика, здравый смысл, наконец, свидетельства!
– Какие такие свидетельства? Чьи? Проклятых меньшевиков? Врагов, завистников? Бумагу покажи!
– Вы издеваетесь?
– Не я! Он! Оська Корявый! До сих пор издевается!
Мы так раскричались, что проснулся Вася, рыкнул сердито, вылез из-под стола, стал потягиваться и хлопать ушами. Он просился гулять. Я обрадовалась возможности немного отдохнуть от своего очевидца, оделась, пристегнула поводок.
В лифте у Васи всегда случался приступ нежности. Он терся головой о мои колени, тыкался носом в ладонь, колотил хвостом по пластиковой стенке, как барабанщик. Я сразу забыла об Оське Корявом, о письме Еремина, гладила шелковистую собачью голову и не чувствовала ничего, кроме тихого, простого собачьего счастья оттого, что мы вместе идем гулять, и пустой двор освещен мягким лунным светом, и в кармане у меня спрятана сушка, которую Вася получит только на обратном пути, когда сделает свои дела.
Он долго вынюхивал подходящее место, я тянула его подальше от детской площадки, от песочницы, мы немного, вполне мирно, поспорили, наконец он встал в позу, в которой напоминал небольшого кенгуру.
Для него эти моменты были полны внутреннего смысла, морда приобретала глубокомысленное философское выражение. Он даже забывал о сушке в моем кармане. Впрочем, как только мы стали возвращаться домой, он тут же ее потребовал, получил и принялся громко хрустеть, глядя на меня снизу вверх и всем своим видом показывая, как ему вкусно, как он любит сушки.
В квартире напротив недавно поселились новые соседи, очень странные люди, пожилая холеная женщина и весьма задрипанный молодой человек. Странно было то, что они ни шагу не ступали без охраны. На лестничной площадке постоянно обитали двое или трое высоких мускулистых мужчин с аккуратно подбритыми затылками. Когда мы с Васей шли гулять, никого не было. Я подумала, что соседи уехали, и слава богу.
На обратном пути я заглянула в почтовый ящик, вызвала лифт. Вася требовал еще сушку, погрузил нос в карман моей куртки и многозначительно сопел. Лифт остановился, двери открылись, и в следующее мгновение на Васю набросилось чудовище. Оно двигалось легко и бесшумно, как призрак. Ни рыка, ни цоканья когтей по кафельному полу лестничной площадки. Тишина. Гигантский кобель редкой бойцовской породы, короткошерстный, серый, со стальным отливом, пятьдесят килограммов мышц, костей и невероятной злобы, прыгнул на моего старенького добродушного сеттера так стремительно и неожиданно, словно свалился с потолка.
До сих пор не понимаю, как мне удалось перекинуть ногу и коленом оттолкнуть от Васиного горла мощную стальную башку со страшной оскаленной пастью. Хорошо, что я была
