такой Джош? – спрашивает Эмбер, и ее голос прорывается к Оливии сквозь туман шока.
– Сын Лили.
Эмбер смотрит на нее с отвалившейся от изумления челюстью.
– Твоей сестры Лили?
Оливия кивает.
– Да ну. – Не сводя глаз с застывшего на дорожке паренька, Эмбер тихонько свистит.
Оливия тушит окурок на бетонной ступеньке и поднимается. Эмбер отставляет бокал и тоже встает.
– Как тебя зовут? – Надо убедиться, что она не ошибается, что парнишка и впрямь ее племянник.
Сердце стучит все быстрее. Племянник. Надо же. Ей и в голову не приходило, что она когда-нибудь встретится с сыном Итана и Лили.
– Как тебя зовут? – повторяет она, не дождавшись ответа. – Кто ты?
Через пару секунд его губы размыкаются.
– Джош.
Оливия торопливо переводит дух, чувствуя, как дрожит все внутри. Не надо было тушить сигарету. Но какого черта делает здесь сын Лили? Где она? Оливия смотрит туда, где исчез за поворотом «линкольн», ждет, что вот сейчас там, словно мираж в пустыне, появится сестра.
– Иди сюда, Джош. – Он не двигается с места. Она машет рукой, подзывая подойти. – Все в порядке, иди сюда.
Он идет, едва волоча ноги, словно решая для себя, нужно ли ему это. Переводит взгляд с нее на Эмбер и обратно. Пальцы сжимают лямки рюкзака. Один нерешительный шаг. Потом другой. Он останавливается в нескольких футах от них.
Теперь, когда он близко, Оливия жадно всматривается в его черты в тающем вечернем свете. Карие глаза наблюдают за ней внимательно, с недоверием. Переносица усыпана пылью веснушек, как было и у Лили в его возрасте. В юности Оливия прятала свои под слоем праймера. Она терпеть не могла веснушки. Но на Джоше они смотрятся мило. И вообще, он симпатичный мальчик. Напоминает Лукаса.
Господи. Лукас.
Что будет, когда брат услышит о племяннике.
Когда Лили убежала, Оливия долго пыталась выведать у него детали случившегося. Он так и не сказал. Не пожелал. Отказался. Наотрез. С тех пор речь о Лили в их разговорах не заходила. Стоило Оливии упомянуть сестру в разговоре – такое случалось нечасто, – как Лукас тут же умолкал. Уходил в себя или отшивал ее, не отвечал на сообщения, сбрасывал звонки. Ничего необычного в этом не было. В шестнадцать лет он попал в исправительное заведение для несовершеннолетних, где провел шесть месяцев, после чего полагаться на него уже не приходилось.
Джош поправляет лямки, открывает и закрывает рот, хмурится и сопит. Под козырьком бейсболки волнение прочерчивает узкие морщинки. Он смотрит на Эмбер.
– Что? – слегка растерянно спрашивает она, наблюдая за подергивающимся, словно от страха, лицом. Ему что-то не нравится. Он снова тычет себе в грудь пальцем.
– Джош. – Наставляет палец на Эмбер.
– О… – Она улыбается. – Я – Эмбер.
Он указывает на Оливию.
