ужасные картинки, замигали вопросы, воющая сирена моего страха разбудила их беспорядочную суету, разом лишив меня способности рассуждать. Что я буду делать без работы, сейчас, в кризис, когда так мало рабочих мест?! Как я буду платить за квартиру? Сколько времени продержусь со своими тощими сбережениями? Но больнее всего меня жег другой вопрос: почему жизнь ко мне так жестока? Откуда в ней столько коварства? За что она топит меня, едва мне показалось, что я могу выплыть? Я этого не заслужила! Я хорошо подготовлена, я работящая и… я послушная! Я терпела все превышения власти этого грубияна, сглаживала последствия его промахов, когда он ошибался в оценках, делала работу, которая была гораздо ниже моих способностей. Помощница – это эвфемизм для секретарши, учитывая мою зарплату и обязанности.
– Вы… меня… увольняете?
У меня перехватило горло, и глаза наполнились слезами. Я очень на себя рассердилась за свою жалкость, я сама преподносила ему подтверждение его правоты, помогала поверить в его всемогущество.
– Этим займется отдел кадров. Если они смогут найти вам новое место, они это сделают. Но у нас редко открываются вакансии, так что не стану внушать вам ложных надежд.
Он подошел поближе, сел на край стола и забарабанил пальцами по коленке.
– Поверьте, я очень огорчен, Алиса. Я вовсе не злое чудовище. Я часто вас поддерживал и никому не жаловался. Справлялся, не требуя от вас помощи. Я всегда был внимательным и чутким, но я не могу проявить слабость в момент, когда работа требует от нас повышенных усилий.
Он правда верил в чушь, которую нес? Или готовил официальную версию, чтобы обелить себя?
– Ну, к чему этот несчастный вид? – спросил он недовольно. – Научитесь смотреть в лицо своим ошибкам. Вы видите, у нас проблема… Это ваша проблема, это вы не умеете справляться с реальностью. Вы витаете в облаках, вы интроверт, вы не способны увидеть цели, к которым мы стремимся. Вы мгновенно сдаетесь и прячетесь, как только ситуация становится сложной. А она часто становится сложной. Мне нужен рядом боевой товарищ. Сильный, уверенный, знающий, волевой. Мне не нужна плакса.
Я чувствовала себя совсем раздавленной. Все, что он сказал, было правдой. Хотя, может быть, не целиком. Да, я была размазней, которую он с таким удовольствием расписывал. Но я честно выполняла свою работу, я делала все, что он требовал, хотя так и не сумела заставить его себя ценить и не научилась задирать нос.
Во мне проснулась гордость, я встала. Я собиралась сказать ему все, что думаю, доказать, защитить себя, показать, кто я на самом деле, но слова разбегались, я не сумела составить фразу, которая стала бы разящей стрелой. У меня снова резко скрутило живот. Слезы так и хлынули из глаз.
– Ладно. Мне пора за работу. А вы вытрите нос и промокните глаза, – распорядился он.
Я так и сделала. Новое дуновение, на которое я понадеялась, обернулось разрушительным торнадо, и часть моей жизни пошла ко дну.
Переменчивый Жан-Луи Обер предложил мне другую песенку:
