избранных универсалистов, до признания ее всеобщего характера и обязательности. Уже цитировавшийся мною Джеб Рубенфельд называет это «интернациональным конституционализмом», основанным на «всеобщих принципах, источники которых находятся за рамками стандартного политического процесса и таким образом ограничивают государство». Он полагает, что в Европе такой подход уже победил, в то время как в США пока еще «вес конституционных прав определяется не некими универсальными идеями, а демократическим строем».
Следствием этого является конфликт между демократией и международным правом, возникающим неполитическим путем. Особенно остро он протекает у нас в Европе, где одни стремятся к Европе демократий, в то время как другие уповают на европейскую демократию. Одни опасаются элитарности и неподконтрольности европейских законодателей и политиков, другие, наоборот, радуются приходу Европы как «демократического супергосударства». Одни хотят и далее жить в Европе, где преобладает сотрудничество между государствами, другие отдают предпочтение современному универсалистскому международному праву, подавляющему права государств. Одним из нас было бы достаточно добрососедских отношений, другие хотели бы отменить само понятие «соседство» и жить вместе, одним домом.
«Европеизм» как эрзац-идеология
В последние десятилетия, после дискредитации традиционных коллективистских идеологий, в первую очередь коммунизма, «европеизм» фактически стал заменой всеобщей идеологической конструкции левой направленности – несмотря на то, что его приверженцы часто играют в аполитичность и стилизуют свои взгляды под «просто» политкорректные суждения. В этом смысле «европеизм» можно считать частью того феномена, который Фрэнсис Фукуяма назвал «концом истории». Собственно, он сам об этом пишет: «…Отказ европейцев от национального суверенитета в пользу наднациональной организации есть выражение их веры в конец истории».[5] Некоторые авторы идут еще дальше. Например, англичанин А.Рэнкин в своем исследовании «Что не так с европейским идеалом?» отмечает, что «европеизм» сегодня «приобретает квазирелигиозный характер, подменяя собой размышления о решении конкретных проблем». По мнению этого исследователя, у «европеизма» есть свои идеологические особенности, проявляющиеся в «отходе от индивидуализма и разнообразия и склонности к социальной инженерии».[6]
Итак, речь идет о новой идеологии. Внешне привлекательной, поскольку она обещает приход «светлого завтра», вдобавок безболезненно, без особых трудностей. На первый взгляд при реализации этого проекта все приобретают, никто ничего не теряет и каждый может поучаствовать. Эта коллективистская по сути идеология обращается к по-разному структурированным группам людей, не делая при этом упора на личность, отказываясь от индивидуального подхода. Она опирается на
Fukuyama F. Has History Restarted Since September 11, CIS, Sydney, 2002.
Rankin A. What’s Wrong with the European Ideal? // New Europe, 2000.