тело не пострадает. Мучают только боль, страх и унижение. Боль, конечно же, сильнее всего.
Рука Алика от спины проскользнула к её талии, а его ноги как бы поставили ей подножку, насильно заставляя её упасть. Майя поняла, что не удержится на ногах, почувствовала, что падает.
– А-а-а… ― продолжила Майя кричать.
– Хочу надавать тебе пощёчин, ― мечтательно сказал Алик. Майя начала резко падать попой на пол, но на её удивление, Алик умело её подхватил. Она всегда боялась таких падений назад, когда кажется, что все органы внутри сотрясаются.
Благодаря поддержке Алика, Майя весьма плавно опустилась попой на пол. И только тогда она ощутила во рту сильный кровавый металлический привкус. До этого момента она боялась языком гладить губы, не хотела понимать, насколько они у неё распухли. Присев на пол, она сделала это неосознанно. Майе не казалось, что её губы как-то чересчур пострадали, только боль от его укуса была по-настоящему адской.
– А ну-ка, посмотрим, будешь ли ты уворачиваться? ― спросил Алик и поднёс раскрытую ладонь к её лицу. Майя сначала посмотрела на его руку, а потом на самого Алика. И только после ответила:
– Не буду.
– Очень хорошо, ― сказал Алик и дал ей сильную пощечину, ― тогда получай.
– Аа… ― простонала Майя, тяжело выдыхая из себя воздух. И она снова закрыла глаза.
– Люблю шлепать чистеньких, ― сказал Алик и ударил её ещё раз.
– А-а-а… ― ещё тише проговорила Майя. От ужаснейшей боли она не могла вспомнить, ругает он её за крики или же нет. Майе показалось, что да, но не кричать она не могла… конечно, эти пощечины были просто поглаживанием по сравнению с укусом.
– И ещё! ― весело сказал Алик, дав ей уже третью пощёчину.
– Эхе… эхе… ― захныкала Майя и начала часто дышать. После очередного удара, она приоткрыла глаза и поняла, что Алик возбудился. Именно это заставило её захныкать, а ещё и то, что Майя услышала звон ударяющего друг о друга металла. Она предположила, что это звон пряжки, и не ошиблась. Алик торопливо пытался снять себя ремень.
– Обожаю, когда меня раздевают, ― признался Алик, ― но ты же не настолько послушная, чтобы сделать это за меня? Не так ли, крошка?
Взгляд у Алика казался свирепый, а сам он невероятно спешил. Нервно отцепил пряжку, а потом сразу же перешёл к брюкам. Майя с ужасом наблюдала за всем этим, но не могла даже сказать «не надо», боялась просить и умолять… это не запрещено, но она всё равно боялась. Ей не позволено сопротивляться, иначе могут аннулировать семидневный контракт, и тогда все её мучения окажутся напрасными. Ну, или, почти напрасными. При аннулировании контракта по тем или иным причинам, мученикам выплачивают только 10% от оговорённого «прощения» соразмерно пройденным дням.
– Заводят меня знойные, ― сказал Алик, прикусывая нижнюю губу. Майя сидела на полу в положении полусидя, опиралась на свои локти. Алик
