и спрашивал, какие у него претензии к этому человеку. Никто не мог требовать денег просто так с осетина в Москве. Однако это не значило, что Джава помогал только осетинам. Любой человек мог обратиться к нему за помощью. Нужно было лишь знать нужный телефон и попросить о встрече. Если у того или иного человека возникали финансовые трудности, Брат мог попросить людей отсрочить выплату, остановить проценты, помочь получить кредит в банке под хорошие условия и т.д. Если человек действительно был должен, Джава запросто мог отдать за него долг. Тем самым человек становился его должником. Если он мог помочь, то делал это бескорыстно. По крайней мере, так это выглядело для окружающих. Однако если претензии были предъявлены необоснованно, из разряда: «Он нам должен, потому что должен», Джава просил простить данному человеку его долг и больше его не беспокоить, сделав тем самым одолжение Брату. Многие были обязаны ему и оказывали различные «услуги» на постоянной основе. Эта лояльность оплачивалась куда более чем просто щедро. В то же время люди, знавшие Алихана, редко отказывали, так как знали, что может повлечь отказ в его просьбе в будущем. И предпочитали быть если не его «братом», то хотя бы другом. В Москве насчитывалось уже много негативных «примеров» пренебрежения дружбой Брата. В этом случае обратившийся человек опять становился должником. При этом должник сам не знал, когда и как он расплатиться за свой долг. В большинстве случаев дело шло о «жизни или смерти» и поэтому долг получался «бесценным». Джава мог обратиться к этому человеку спустя некоторое время с некой «просьбой». Люди, которым он помогал, никогда не отказывали ему, так как вернуть долг в меру сил стремились все. Большинство пытались как можно скорее отблагодарить его, не дожидаясь просьбы с его стороны.
Брат был известен в различных кругах. «Обычные смертные» знали его как крупного дельца и могли охарактеризовать как умного интеллигентного человека. Он был разносторонне образован. Свободно разговаривал на русском, осетинском, английском, французском и грузинском языках. Достаточно хорошо разбирался в истории, политике, музыке, юриспруденции, литературе и экономике. Всегда уважительно и спокойно общался с собеседником. Брат вообще довольно легко сходился с людьми. Ему удавалось быть снисходительным к людям, нисколько при этом не унижая их. Это отлично работало, и ведомый по натуре человек мог проникнуться к нему с первой встречи.
Джава выглядел моложе своих 38 лет. Черты лица не были типично кавказскими или славянскими. Светлые глаза с легким прищуром, широкая нижняя челюсть с ярко выраженными скулами делали его похожим на пиранью, приготовившуюся к броску, чтобы вцепиться в добычу мертвой хваткой. Эту видимость не могла исправить даже «голливудская» улыбка, которой Брат ослеплял всех вокруг. Он научился этой привычке за границей. В то же время Джава вобрал лучшее всех культур, с представителями которых ему довелось общаться. И, несмотря на свой брутальный вид: высокий рост, крепкое телосложение,
