нам быстрей закончить, окей? Брат всех распустил, а тут еще делов немного, но есть.
– Хорошо. Что делать? – Влад с трудом поборол отвращение, но понимал, что нельзя отворачиваться от Семьи, иначе Семья отвернется от тебя.
Влад подошел к открытой парилке и втянул воздух полной грудью, стало легче. Запах пихтового масла перебивал тошнотворный запах крови. Он «задушил» совесть и начал готовить пакеты для частей тел – Крепыш заблаговременно позаботился об упаковочном материале. Влад решил отнестись ко всему происходящему философски:должен помочь «братьям», и он это сделает, не задумываясь.
Солдат и Крепыш начали разделывать трупы. Они стали соревноваться, кто с первого удара отрубит кисти. Победила «дружба»: кисти отлетали с первого удара как у одного, так и у другого. Сначала они отрубили все конечности обоим трупам и разрубили их по суставам. Фрагменты тел засовывали в черные мусорные пакеты, которые я завязывал и складывал в спортивные сумки. Солдат делал «работу» с каким-то непонятным возбуждением. При каждом ударе топора в его глазах вспыхивал огонь удовольствия. Всплеск крови и хруст конечностей приводили его в неописуемый восторг. Каждый раз, когда Крепыш предлагал упаковать ту или иную часть трупа, Солдат настаивал, что ее надо еще раз перерубить, для удобства упаковки и транспортировки. Крепыш относился к происходящему достаточно обыденно, как к «работе», которую нужно быстрее закончить и забыть. Без особого проявления чувств ко всему происходящему. Надо было раскидать трупы, отмыть комнату, уничтожить вещи. Причем все это до утра, до которого оставалось не так много времени.
Солдат, увлекшись, со всего размаха отрубал от трупов части. Сначала он большим ножом надрезал мышцы и сухожилия, а потом рубил конечности по суставам. От излишне мощных ударов кровь забрызгала его всего. С таким удовольствием обычные люди втыкают вилку в кусок горячего шашлыка. Сейчас Солдат был другим человеком. Влад не узнавал в этом «мяснике» с перемазанным кровью лицом молодого парня, отличника боевой и политической службы, весельчака, любимца женщин. Он на глазах превратился в людоеда, получавшего какое-то патологическое удовлетворение от происходящего. Крепыш, видимо привыкший к подобным «затмениям» Солдата, даже не пытался его остановить. Он занимался примерно тем же самым с другим трупом.
В это время в помещение зашли Ара, Руха и Старый. Они посмотрели на все происходящие и стали помогать Владу упаковывать части.
– Заверните в несколько пакетов, кровь не должна протечь. Ее потом ничем не отмоешь, – сказал Крепыш, вытирая окровавленный топор тряпкой, затем добавил:– Хорошая сталь. Закаленная. – И провел пальцем по блестящему лезвию топора, как парикмахер проводит по лезвию бритвы, перед тем как начнет брить клиента.
Солдат разрубил последую кисть пополам. От удара топора отрубленные пальцы разлетелись по комнате. Руха поднял один. На нем красовался массивный перстень с крупным бриллиантом.
– Карата на три, –
