заворожило собственное отражение. Страшно представить, не приди я сюда, прожила бы всю жизнь, не зная, на что я похожа, как видят меня окружающие.
Вот это открытие!
Пифагор явно дружил со своим отражением. Он положил лапку на зеркало. Я тоже.
– Тот, кто задумал общаться со всеми вокруг, должен для начала наладить общение с самим собой.
– Как ты узнал, что это зеркало?
– Мне подсказал Третий Глаз.
– Как ты удостоился Третьего Глаза? Почему у меня его нет?
– Секрет. Пошли, я кое-что покажу тебе.
Мы выбрались наружу и побежали рядышком по близлежащим улицам. Даже в поздний час они не опустели. Пифагор, хоть и недавно сюда переехал, отлично знал весь квартал и уверенно вел меня по лабиринту переулков, освещенных фонарями, к площади, где сидело на скамейках множество людей. В центре белело громадное здание: его стены, увенчанные гигантскими грушами, вздымались выше деревьев. Пифагор указал мне лаз под решеткой, а за ним – подвальное окно. Мы попали в просторный высокий зал с великолепными витражами, картинами и скульптурами.
– Ты здесь бывала когда-нибудь? – спросил он.
– Нет, – ответила я с изумлением.
Он направился к винтовой лестнице, мы взобрались по ней наверх. Подъем был долгим и утомительным, наконец мы оказались на площадке, откуда открывался необыкновенный вид на город.
Я решилась посмотреть вниз и поняла, что падение стало бы для меня роковым. Эта башня много выше деревьев, даже если поставить их одно на другое.
Здесь, на высоте, дул сильный ветер: он растрепал мою шерстку, и вздыбил волнами бежевый мех моего спутника. Порывы ветра взъерошили мне усы. Пренеприятное ощущение.
– Люблю наблюдать с высоты.
– Ты поэтому залез на то дерево, откуда собака не давала тебе спуститься?
– Я всегда забираюсь повыше. Наши когти созданы, чтобы карабкаться вверх, но, увы, не для того, чтоб спускаться. Вниз приходится спрыгивать. А как тут спрыгнешь, если внизу тебя ждет немецкая овчарка и лает?
Я любовалась расстилающимся внизу пейзажем. Увидела повсюду светящиеся точки: неподвижные желтые, подвижные белые или красные.
– Это и есть «их» город. Город людей, – сказал Пифагор.
– Я почти не выхожу из дома. Знаю свой двор, улицу и несколько соседних крыш.
– Люди строят тысячи домов. Вплотную, один к другому. Насколько хватает глаз. Этот город называется Париж.
– Париж, – повторила я.
– Мы на холме, в квартале Монмартр, на вершине их культового здания, церкви Сакре-Кёр.
– Ты узнал все это благодаря Третьему Глазу?
Пифагор не ответил. Я любовалась панорамой, открывшейся перед нами. Из того, что говорил Пифагор, понимала немногое. Но если слушать его подольше, можно путем сопоставления и анализа расшифровать смысл его речей. Во всяком случае, я на это надеялась.
Ветер усилился, чуть не сдул нас, я постаралась
