Ясно. Новые стихи и письма счастья. Дмитрий Быков

      Квадрат среди глинистой пустыни

      В коросте чешуек обожженных,

      Направо – барак для осужденных,

      Налево – барак для прокаженных.

      Там лето раскаленнее печи,

      На смену – оскал зимы бесснежной,

      А все, что там осталось от речи, —

      Проклятия друг другу и Богу.

      Нет там ни зелени, ни тени,

      Нет ни просвета, ни покоя,

      Ничего, кроме глины и коросты,

      Ничего, кроме зноя и гноя.

      Но на переломе от мороза

      К летней геенне негасимой

      Есть скудный двухдневный промежуток,

      Вешний, почти переносимый.

      Но между днем, уже слепящим,

      И ночью, еще немой от стыни,

      Есть два часа, а то и меньше,

      С рыжеватыми лучами косыми.

      И в эти два часа этих суток

      Даже верится, что выйдешь отсюда,

      Разомкнув квадрат, как эти строфы

      Размыкает строчка без рифмы.

      И среди толпы озверевшей,

      Казнями всеми пораженной,

      Вечно есть один прокаженный,

      К тому же невинно осужденный,

      Который выходит к ограде,

      И смотрит сквозь корявые щели,

      И возносит Богу молитву

      За блаженный мир его прекрасный.

      И не знаю, раб ли он последний

      Или лучшее дитя твое, Боже,

      А страшней всего, что не знаю,

      Не одно ли это и то же.

      В России блистательного века,

      Где вертит хвостом Елисавета,

      Умирает великий велогонщик,

      Не выдумавший велосипеда.

      Покидает великий велогонщик

      Недозрелую, кислую планету.

      Положил бы под язык валидольчик,

      Да еще и валидольчика нету.

      В Англии шестнадцатого века

      Спивается компьютерный гений,

      Служащий лорду-графоману

      Переписчиком его сочинений,

      А рядом – великий оператор,

      Этого же лорда стремянный, —

      Он снимает сапоги с господина,

      А больше ничего не снимает.

      Ты говоришь – ты одинока,

      А я говорю – не одинока,

      Одинок явившийся до срока

      Роботехник с исламского Востока.

      Выпекает он безвкусное тесто

      С детства до самого погоста,

      Перепутал он время и место,

      Как из каждой сотни – девяносто.

      Мой сосед, угрюмо-недалекий, —

      По призванию штурман межпланетный:

      Лишь за этот жребий недолетный

      Я терплю его ремонт многолетний.

      Штробит он кирпичную стену

      На завтрак, обед и на ужин,

      Словно хочет куда-то пробиться,

      Где он будет кому-нибудь нужен.

      Иногда эти выродки святы,

      Иногда – злонравны и настырны:

      Так невесте, чей

Скачать книгу