номера. Внезапно виолончелист предложил:
– Господа, если в зале есть те, кто танцует танго, они могут подняться на сцену и продемонстрировать нам свое искусство. Астор Пьяццола, господа, – король танго!
Марго увидела, как на сцену поднимаются совсем молодые парень и девушка в джинсах и водолазках, и толкнула в бок Мэри:
– Не хочешь?
– Танго – танец парный, – процедила та, явно недовольная тем, что подруга так грубо ворвалась в ее мир и отвлекла от прослушивания.
И тут поднялся Алекс и протянул Мэри руку:
– Думаю, я не разучился. Конечно, вам, привыкшим стоять на пьедестале, мой уровень покажется недостаточным, но попробовать стоит, а вдруг?
Мэри смерила его насмешливым взглядом:
– Цюрих смешить станем?
– Иди, Мэри, – шепнула Марго, поняв, что музыканты не начинают, ожидая их выхода на сцену.
И удивительное дело, но Мэри сдалась, встала и пошла вслед за Алексом. Марго знала, что он хорошо танцует, обладая идеальным слухом – все-таки музыкант, но что они будут настолько гармонично выглядеть в танго с Мэри, она даже не подозревала. Вторая парочка танцевала аргентинское танго, это явно были какие-то ученики одной из многочисленных его школ, а Алекс с Мэри кружились по просторной сцене в классическом, что исполняется на конкурсах бального танца. Это настолько отличалось от того, что делали молодые люди, что у Марго перехватило дыхание. Мэри все-таки была профессионалом, она так умело направляла Алекса, что это не было заметно. Когда музыка закончилась, баянист, отставив инструмент на стул, подошел к Мэри и опустился на колено, сняв шляпу и свободной рукой беря ее руку и поднося к губам. Он что-то спросил, и Мэри ответила, Алекс тоже что-то сказал, и баянист, поднявшись на ноги, взял микрофон:
– Мэри Кавалерьянц и Микхаил Боярски, – коверкая русское имя, провозгласил он.
Марго, едва не упавшая со стула от хохота, взглянула на Мэри и по губам прочитала слово «идиот», обращенное к Алексу. Тот шутливо поклонился и подал ей руку, чтобы помочь сойти со сцены. Они вернулись на свои места, и Мэри прошипела, перегибаясь через Марго:
– А что так скромно? Чего не назвался каким-нибудь Дональдом Даком – им это ближе?
Алекс улыбнулся невозмутимо:
– Меня мой псевдоним вполне устраивает. А ты в следующий раз перед тем, как кричать, кто ты, сто раз подумай – вдруг кто лишний это услышит. И не смей называть меня идиотом даже в шутку.
– Слушаюсь, господин мушкетер! – фыркнула Мэри.
После концерта в фойе к ним вдруг подошла молодая женщина в бордовом платье и заговорила по-немецки, обращаясь к Мэри. Та перевела беспомощный взгляд на Марго, но та не говорила и не понимала этого языка, и Алекс, от души насладившись картиной поверженной Мэри, снисходительно перевел:
– Мадам спрашивает, не желала бы ты преподавать в ее школе
