опаздывать.
– Буквально две минуты. Сергей Сергеевич, вы же знали о том, что супруга, а ныне вдова покойного и его дочь вправе претендовать на обязательную долю в наследстве?
Нотариус молча смотрел на Артема, плотно сжав губы.
– Обе эти женщины являлись нетрудоспособными иждивенцами, которые проживали с наследодателем на одной жилплощади и находились на его материальном обеспечении, – чеканя каждое слово, сказал адвокат. – Все документы, подтверждающие сей факт, у меня имеются.
– Документы? – зачем-то переспросил Гурецкий, и Артем смерил его внимательным взглядом.
– Именно. Мне неловко напоминать вам как нотариусу о требованиях статьи семьдесят три Основ законодательства о нотариате. Поскольку там черным по белому написано, что выяснение круга лиц, имеющих право на обязательную долю в наследстве, является прямой обязанностью нотариуса. Тем более странно, что вы, Сергей Сергеевич, предпочли не обратить внимания на дочь умершего при зачитывании завещания… Марина Андреевна является инвалидом первой группы и всю жизнь передвигается в инвалидной коляске.
– Признаю, это серьезное упущение с нашей стороны, – вымолвил Гурецкий ничего не выражающим голосом.
Павлов поднялся со стула и развел руки в стороны:
– С последствиями такого упущения теперь предстоит разбираться суду, куда будет подано соответствующее исковое заявление.
Нотариус с трудом выдавил улыбку:
– Вы ведь адвокат, это ваша работа.
– Так вы предоставите мне данные свидетелей? Я все равно узнаю, но будет лучше, если вы начнете сотрудничать со мной по данному делу прямо сейчас.
Гурецкий повернулся к экрану монитора и спустя минуту распечатал лист с нужными сведениями. Забрав его, Павлов направился к двери.
– Благодарю за то, что уделили мне время.
Он вышел из кабинета, но нотариус, словно позабыв о предстоящей встрече, продолжал сидеть за столом, с тревогой глядя перед собой.
Случайный свидетель
Эдуард, как загипнотизированный, потрясенно смотрел на неподвижное тело отца. Багровая лужа крови вокруг его разбитой головы продолжала медленно расползаться, матово поблескивая в скудном освещении гаража.
– Он… умер? – неуверенно спросил он.
– По ходу, да, – откликнулся Алекс. Он выпрямился, глядя на застывшего приятеля с выражением панического страха, в котором проскальзывали искорки сочувствия. – Сходил, называется, к папочке на разговор. Вот тебе и хрен с морковкой, а не бабки и не бухло.
– Я не виноват! – вскрикнул Эдуард, отшатываясь назад. Его лицо стало белым, как полотно. – Ты сам видел, он споткнулся… И умер от того, что раскроил затылок об этот гребаный ящик! Я тут ни при чем!
– Ну да, – неопределенно произнес Алекс и потер небритый подбородок. – Только упал твой батя после того, как ты ему по роже заехал… Как ты это объяснишь ментам?
