style="font-size:15px;"> Виштальский хмыкнул и поднялся на крыльцо. Вынув из кармана здоровенный ключ, отпер дверь, но та не спешила отворяться.
– Зар-жа… вела! – пропыхтел второй секретарь, рывками открывая тяжелую облупленную створку. Та поддавалась неохотно, жалобно взвизгивая и скрежеща. Чешуйки облезшей краски сеялись шелухой.
– Смажем, – обронил я. Покачав шаткие перила, добавил: – Приварим.
Мне очень хотелось, чтобы наш Центр справил новоселье в этом «отдельно стоящем здании», вот и старался быть убедительным.
– Прошу! – выдохнул Николай Ефимович, пропуская меня в широкую щель.
Войдя боком, я осмотрелся. Темный коридор сходился к забитому окну, цедившему свет на щелястый пол.
– Осторожно! – закряхтел Виштальский, тискаясь в узком проходе. – Доски кое-где прогнили.
– Заменим, – кивнул я, не замечая однообразия своих ответов.
В бывшей заготконторе пованивало застарелой прелью, но сквозняк помаленьку-потихоньку вытягивал затхлость и унылый запах пыльных бумаг. Отовсюду шли тихие стуки и скрипы, шелесты и щелчки – дом словно оживал, сбрасывая многолетнее оцепенение и радуясь людям, заполнившим его бессмысленные пустые пространства.
Внутренние двери почти не пострадали, пропуская нас в обширные комнаты. Повсюду валялась брошенная или сломанная мебель – стулья, раскуроченные шкафчики и тумбочки, поведенные от сырости стеллажи. Выцветшие плакаты и графики до сих пор висели на стенах, а полов не видно под россыпями перфокарт, бланков, путевых листов и накладных.
– А намусорили… – ворчал второй секретарь, ступая осторожно, носком ботинка брезгливо разгребая бумаги, устлавшие скрипучий паркет «в елочку». – Свинтусы…
– Уберем.
– Гляньте-ка, Миша, – кактус оставили. Засох, конечно…
Я чуть не брякнул: «Польем!», но вовремя прикусил язык.
– Вы где? – гулко донеслось из коридора.
– Это Арсений Ромуальдович! – оповестил я Виштальского и громко крикнул: – Здесь мы! Вторая дверь!
Бодрый топот – и Вайткус возник на пороге. Был он в замысловатом кожаном полупальто с многочисленными молниями и в шапочке, которую позже назовут «чеченкой».
– Как моя внучка говорит: «Нарисовался – фиг сотрешь!» – расплылся в гагаринской улыбке директор Центра НТТМ «Искра». – Ефимыч, здорово!
Виштальский крепко пожал мозолистую руку.
– Ты чего не заглядываешь? Зазнался, поди?
– Всё в трудах, аки пчела! – хохотнул Ромуальдыч. – Я гаражи гляну?
– Давай, а мы тут, поверху…
Глядя вслед удалявшемуся Вайткусу, второй секретарь доверительно сказал:
– Если честно, Миша, то я пекусь не только о научно-техническом творчестве молодежи. У меня много друзей и в Киеве-батюшке, и в Москве-матушке, поэтому я в курсе свежих веяний. То, что вы продвигаете, Миша,
