то крик ярости, то беспокойная беседа, то плач, то душный шепот, то протестующий вопль. Люди говорили на множестве языков, известных Карвену, который отвечал, упрекал, угрожал.
Иногда казалось, что в доме находится много народа – Карвен, пленники и стражники, которые их стерегли. В этих случаях Уиден и Смит не понимали, на каком языке говорят собравшиеся, хотя они побывали во многих разноязыких портах, однако их беседы были похожи на что-то вроде катехизиса, словно Карвен всеми силами добывал информацию у испуганных или непокорных узников.
Уиден записывал, что запоминал из услышанных вопросов и ответов, потому что довольно часто допросы велись если не на английском, то на французском или испанском языках, которые он знал, однако его записи не сохранились. Тем не менее он говорил, что, если не считать нескольких отвратительных бесед о преступлениях, совершенных предками уважаемых семейств Провиденса, речь шла, насколько он понимал, об истории и науках, иногда о далеких землях и временах. Один раз, например, кто-то, отвечая на вопросы, то кричал в бешенстве, то едва ли не шептал по-французски об убийстве Черного Принца в Лиможе в 1370 году, словно у него выпытывали тайну, которую он должен был знать. Карвен спрашивал узника – узника ли? – о том, что послужило причиной приказа: Знак Козла, обнаруженный на алтаре в старой римской гробнице рядом с собором, или Три Слова, произнесенные неизвестным членом Высшего Совета Вены? Не добившись ответа, мучитель прибегнул к крайним мерам, потому что после минутного молчания раздался ужасный крик, потом стон, а потом Уиден услышал, будто упало что-то тяжелое.
Ни Уидену, ни Смиту не удалось подсмотреть ни один из допросов, потому что окна всегда были наглухо закрыты. Правда, однажды, когда разговор шел на неизвестном языке, на занавеску упала тень, испугавшая Уидена до самой глубины души, ибо она напомнила ему одну из кукол, которые он видел на хитром механизированном представлении в Хачер-холле в 1764 году, даваемом неким жителем Джермантауна (Пенсильвания) и объявленном как «Взгляд на знаменитый город Иерусалим, в котором представлены Иерусалим, храм Соломона, его царский трон, прославленные башни и горы наряду со страданиями Спасителя Нашего, которые Он претерпел от Гефсиманского сада до креста на Голгофе, – искусный образец механического искусства, достойный внимания любопытствующих». Именно в тот раз Уиден подошел слишком близко к окну, чем всполошил индейцев, спустивших на него собак. Больше Уиден и Смит не могли ничего подслушать и решили, что Карвен перенес свою деятельность в подвал.
То, что подвал действительно был, совершенно очевидно по многим причинам. Крики и стоны время от времени доносились из-под земли, на которой ничего не стояло, а, кроме того, в долине Потюксет на крутом берегу реки в кустах приятели отыскали дубовую дверь в крепкой каменной раме, которая, несомненно, вела внутрь холма.
Когда и кто устроил здесь катакомбы, Уиден не знал, но он часто указывал
