в стирку.
– Зачем? Она же новая.
– Глеб, ты как маленький. Новые вещи необходимо стирать. Откуда ты знаешь, где она валялась. Прям удивляешь меня.
– Окей, тогда постирай.
– А ты не засиживайся, сейчас чай будем пить с оладьями. И открой банку с джемом, я не смогла крышку открутить.
– Сейчас приду.
День прошёл более-менее спокойно. Я сидел за ноутом, Люська плела из бисера очередной шедевр. В десять вечера она отправилась в ванную комнату, загрузить стиралку бельем.
– Глеб, – услышал я ее недовольный голос. – Иди сюда.
– Стиралка сломалась? – спросил я, заглянув в ванную.
– Как мы днем не заметили? Смотри, на рубашке с внутренней стороны засохшее пятно.
Я пригляделся. И действительно увидел коричневатое пятнышко в районе нижнего правого ребра.
– Откуда оно там появилось?
– Ты меня спрашиваешь? Не мог рубашку в магазине получше разглядеть.
– Я вроде смотрел…
– Вроде, – передразнила Люська. – Я, конечно, могу ошибаться, но, по-моему, это засохшая кровь.
– Да нет.
– Присмотрись получше.
– Я был в бутике, рубашка с ценником, она новая… ничего не понимаю.
– Короче, Глеб, рубашку не стираем. Завтра смотайся в магазин и покажи пятно продавщице. Пусть заменят. А начнут возникать, скажи, что позвонишь в союз прав потребителей. Или куда там ещё жалуются?
– Эта рубашка была в единственном экземпляре.
– Тогда пусть деньги возвращают.
– Люсь, может, постираешь, и забьем на пятно, а?
– Глеб, зачем тебе вещь, испачканная чужой кровью?
– Да не кровь это.
– Кровь!
– Ладно, дай сюда.
– И чек не забудь захватить.
– Не учи, – я закрылся в комнате, бросив рубашку на кровать.
Нашел себе занятия, по магазинам таскаться. Сначала купил, теперь обратно сдавать придется.
Настроение поднимала мысль, что завтра предпоследний день спора. Пора бы подумать о желании, которое исполнит Люська. В голову ничего не лезло. Не беда, придумаю. Точно знаю одно, это будет такое желание, которое Люська запомнит надолго.
Люська той ночью спала плохо. Думая о споре и уже видя себя на скамье проигравших, она ворочалась с боку на бок, судорожно соображая, как бы продать три вещи. Кому бы их всучить? Проигрывать она не любила, и тем более не могла допустить проиграть спор мне.
А утром, едва я умылся, она сообщила:
– Глеб, сегодня у нас с тобой запланировано одно дело.
– Помню – рубашку вернуть.
– Рубашка подождет. Отнесешь чуть позже. Сейчас ты позавтракаешь, и мы кое-куда пойдем.
– Кое-куда – это куда?
– Увидишь.
– А все-таки?
– Про спор помнишь?
– А
