Эту я не нарушу. Таков мой обет.
Буреотца, похоже, ее слова удовлетворили, хоть они и были далеки от традиционной свадебной клятвы алети.
Узокователь?
– Я даю такую же клятву, – сказал Далинар, взяв Навани за руку. – Навани Холин моя, а я – ее. Я люблю эту женщину.
Да будет так.
Далинар ожидал грома, молний, каких-то победных фанфар в поднебесье. Вместо этого завершилось безвременье. Ветер стих. Буреотец исчез. Над головами собравшихся гостей вспыхнули дымчато-голубые кольца – спрены благоговения. С Навани все было иначе. Вокруг ее головы кружились золотые огни спренов славы. Поблизости Себариаль потер висок, словно пытаясь понять, что же он такое увидел. Новые охранники Далинара выглядели обессиленными, как будто на них навалилась внезапная усталость.
Адолин, не изменяя себе, испустил радостный возглас. Он подбежал, сопровождаемый спренами радости в виде синих листьев, которые едва поспевали следом. Он от души обнял Далинара, а за ним – Навани. Ренарин последовал за братом, более сдержанный, но – судя по широкой улыбке – в той же степени довольный.
Все стремительно закрутилось: он пожимал руки, говорил слова благодарности. Настаивал на том, что подарки не нужны, поскольку они опустили эту часть традиционной церемонии. Все выглядело так, словно волеизъявления Буреотца было достаточно, чтобы все с ним согласились. Даже Элокар, невзирая на обиду, обнял мать и похлопал Далинара по плечу, прежде чем уйти вниз.
Остался только Кадаш. Ревнитель ждал до конца. Крыша пустела, а он стоял, скрестив руки на груди.
Далинару всегда казалось, что Кадаш в своих одеяниях выглядит неправильно. Хотя он носил традиционную прямоугольную бороду, Далинар видел в нем не ревнителя. Кадаш был солдатом – худощавым, с проницательными светло-фиолетовыми глазами, и в его движениях крылась опасность. Кривой старый шрам огибал его бритую голову, пересекая макушку. Может, теперь Кадаш и посвятил свою жизнь миру и служению, но молодость он потратил на войну.
Далинар прошептал обнадеживающие слова Навани, и она оставила его, чтобы спуститься на уровень ниже, где приказала приготовить угощение. Далинар, ощущая уверенность, подошел к Кадашу. Его переполняло удовлетворение, оттого что наконец-то удалось совершить поступок, который он так долго откладывал. Он был женат на Навани. Князь с юности считал, что никогда не испытает такой радости, и о подобном исходе не позволял себе даже мечтать.
Он не собирался извиняться ни за это, ни за нее.
– Светлорд, – тихо проговорил Кадаш.
– Формальности, старый друг?
– Хотел бы я находиться здесь только как старый друг, – мягко сказал Кадаш. – Далинар, мне придется об этом сообщить. Жрецы не обрадуются.
– Они, разумеется, не станут отрицать мой брак, раз уж его благословил сам Буреотец.
– Спрен? Ты ожидаешь, что мы признаем власть спрена?!
– Он то, что осталось от Всемогущего.
– Далинар, это богохульство, – произнес Кадаш голосом,
