не с чем – настолько убедительно Дара говорила о Высшей Цели.
Если я в этот момент интуитивно видел глупость, унылось и жалость всех попыток современных людей жить в русле удовлетворения деградационно-паразитарного спектра потребностей, и как люди облекали при этом свои цели и устремления в научную, философскую и прочую обёртку наподобии всяких пирамид потребностей или объективных законов мироздания, то Дара смотрела на эти вещи иначе: она, казалось, была уверена и совершенно точно знала, что происходит и почему, как жить и к чему стремиться, в чём смысл жизни и как к нему прийти. В такие моменты хотелось верить ей. Я смотрел на мир демоническими глазами, стараясь возвыситься тем, что мои способности и стремления на порядок выше, чем у многих людей, мне нужно было показывать другим, что они всего лишь ущербные заблудившиеся создания, что они идут неправильным путём, но Дара смотрела на всё иначе, спокойнее: ей не нужно было никому ничего доказывать и показывать, спорить и убеждать, критиковать и наставлять, искать у кого-то поддержку или помощь – в ней было всё, что делало её целостной. Причём эта целостность не нуждалась в демонстрации, она как бы естественным образом проявлялась в её поведении и умении себя ставить. Дара, казалось, знала и могла всё, а тому, что не умела, могла легко научиться. Пожалуй, в тот момент мой демонический характер просто обожествлял её, как обычно происходит с демоном, когда он встречается с другим существом, многократно его сильнее, желая сразу же подчиниться, ища дополнительную силу у покровителя. Дара была куда более умной в жизненных вопросах, чем я, она казалась мне личностью не из нашего мира. Тогда я не понимал ещё, что подобного рода привязанность недолговечна.
Несмотря на непонимание некоторых вещей, все эти разговоры были мне приятны поначалу. Я видел недостатки большинства людей, о которых говорила Дара, и мне нравилось, что я, как мне думалось, этими недостатками не обладал. Мне нравилось быть другим человеком с Дарой: она, казалось, давала мне ощущение собственной значимости, ценила мой интеллект, выделяла меня из толпы обывателей. Иногда я рассказывал ей свои идеи о нашем обществе, она всегда находила в них что-то полезное, дополняла это своими мыслями – и уже новая, преобразованная идея порой даже вызывала у меня восхищение. Мне нравилось фантазировать с Дарой о будущем нашего общества, о том, какие возможности и перспективы открываются, если приложить усилия.
Однако постепенно я начал понимать, что все эти особенности в нашем общении я придумал сам. Я всего лишь отождествлял свой уровень знания с уровнем Дары, и мне казалось, будто все её идеи и мысли мне хорошо понятны, будто я всегда их придерживался, только не формулировал их так ясно и чётко, как делала она. Мне казалось, что я уже жил правильно, именно так, как говорила Дара. Казалось, будто она подчёркивала моё с ней отличие от серой массы людей. Но это было не так, она пыталась, но сначала очень мягко, показать, что на самом деле я такой же как все, разве лишь немногим умнее,
