Наглядно можно видеть, что чем далее от этой истины отпадает то или иное учение, тем более оно дробится. Относительную целостность представляет собой учение латинских раскольников (противоречащее, однако, в филиокве (в Символе веры!) и ещё в некоторых своих "дополнительных догматах" Вселенским Соборам, которые они при этом принимают…). Намного большее дробление можно видеть начиная с раннего Нового времени, с появления множества протестантских течений, и наконец, крайнее разобщение и хаос наблюдаем среди светских, атеистических, пантеистических, теософских и прочих и прочих течений Нового и Новейшего времени. Впрочем, дело тут не столько в эпохе (хотя к концу времен, действительно, "умножается беззаконие"; Мф.24:12), сколько в самом по себе отпадении от Истины – ведь множество противоречащих друг другу учений видим и среди античных философов, и среди внецерковных и околоцерковных мыслителей Средневековья.
Наглядно видно также умножение насилия по мере удаления от Церкви. Так Православной Церкви оно вовсе не свойственно (зачастую Церковь абсурдно обвиняют в преступлениях светской власти, – например, в гонениях на раскольников царевны Софьи, – абсурдность такого обвинения демонстрирует лишь невозможность выдвинуть обвинения действительные). Латинские раскольники, отпав от Церкви в XI веке, в XIII создают первую инквизицию, – интересно обнаружить корреляцию между их реальным удалением от церковного единства и появлением этого очевидно антихристианского института: дело в том, что знаменитая схизма 1054 года не стала немедленным и действительным расколом реального Тела Церкви (события таких масштабов вообще на происходят одномоментно), так спустя 40 с лишним лет после этого события Римский папа Урбан II, вдохновляя крестоносцев на Первый крестовый поход, говорит о защите братьев по вере – имя в виду православных христиан Ромейской империи (Византии) – то есть в сознании современников «Великая схизма» вовсе ещё не выглядела как собственно раскол. (С другой стороны, ещё 1020-х гг. Латинская церковь, решением очередного папы, закрепляет для себя искажение в Символе веры (филиокве), то есть де факто отходит от единства догматического учения. Также можно видеть, что ещё раньше Латинская церковь действует в политике отдельно от Православной, – например, когда св. равноап. князь Владимир выбирает веру, послы от греков и от латинян уже тогда фигурируют как представители самостоятельных и даже конкурирующих сил…) Вряд ли можно думать, что несогласия между иерархами могли произвести раскол между простыми верующими, духовное (молитвенное и евхаристическое) единство которых и является действительным единством Церкви, фундаментом ему. Однако в конце XII -начале XIII вв. происходят два события, которые действительно могли это единство подорвать и действительно подорвали – это резня латинского населения в Константинополе, устроенная в ходе гос. переворота узурпатором Андроником, а затем, печально знаменитый захват и погром Константинополя крестоносцами в 1204 году – эти два чудовищных взаимных преступления, конечно, не могли не совершить уже раскола самого настоящего… Так вот именно
