ты опоздала, меня уже обрезали в детстве.
Улыбаюсь, а внутри все полыхает. Жесть! Что она делает?
– Тебе делали обрезание?
Отвечать не стал, я ведь уже сказал.
– Хочу посмотреть.
Смотрю на трусы и понимаю, что облажался. Надо было снять их, прежде чем забираться на стол. Как она теперь их снимет? Но Алекс быстро дает мне ответ на насущный вопрос. Холодное лезвие скользит под резинку и ложится на живот. Я шумно втягиваю в легкие воздух и приподнимаю голову. Все внутри меня кричит: «Дурень! Освободись, пока не поздно!». Не знаю, каким чудом я выдерживаю эту пытку. От соприкосновения металла с моим агрегатом все тело бросает в пот.
Пропоров ножом ткань трусов, Алекс откидывает в сторону последнее препятствие и, замерев, смотрит на раскрывшийся во всей красе мой агрегат. Напряжение меня не отпускает, что, кстати, никак не сказывается на эрекции. Какое-то время Алекс просто разглядывает его, а потом выдает:
– Он красивый. У тебя все красивое.
– Рад, что угодил.
– Сколько женщин сходило по тебе с ума? – спрашивает она, прищурившись.
– Много, Ежик, их было очень много, – честно признаюсь я.
Вот дурак! Нож все еще у нее в руке. Я словно ее провоцирую.
– Так и думала.
– Тебя это расстраивает?
– Нет, – качает она головой, – пусть это расстраивает твою жену.
Туше́! Еще один меткий удар приводит к голу. Мои ворота прицельно бомбардирует девчонка с серо-голубыми глазами и ножом в руке. Если к утру мои яйца останутся на месте, попрошу Папу Римского официально признать это чудом.
– Все в тебе красивое, – повторяет Алекс. – Это даже пугает. Так хочется подметить кривой зуб или асимметрию лица, но увы, ничего такого нет.
Мне не нравится ее тон. Будто она собирается мне сейчас устроить эту самую асимметрию.
– Все недостатки у меня внутри. Видишь, что я с тобой сейчас делаю? Знаю, что ты пережила, и все равно заставляю заниматься сексом.
Алекс закусывает губу и робко произносит:
– Мы можем все остановить. Сделаем вид, что ничего не было.
Она дает мне возможность соскочить, но я упрямо плыву к своей Сирене.
– Нет, – я качаю головой, – лучше убей меня.
Мой ответ ее не радует, видимо, надеялась избежать секса до последнего.
– Ладно, – с обреченным видом говорит она, – но ты должен учитывать, что я совершенно неопытна.
– Я отдал тебе бразды правления потому, что боюсь испугать темпераментом.
– Горячий и безудержный… – она хмыкает и тянется к моему агрегату.
Ее нежные поглаживания снова пробуждают во мне страсть. Больше нет никаких угрожающих выпадов и демонстраций ножа. Теперь она олицетворяет чувственность, нежность и желание. Это такая разительная перемена, как если бы я сегодня был с двумя разными женщинами.
