Борзов, которого Клыч терпеть не мог за бесцеремонность.
«Шапку спецом снял, чтобы я его узнал».
Второй мент находился позади Борзова, ближе к лестничному маршу, разглядеть его лицо было невозможно. Впрочем, это значения не имело.
Начальник розыска продолжал с маниакальным упорством насиловать кнопку звонка, напевы которого уже не казались хозяину приятными, как при покупке, а напротив – противными, раздражающими.
«Ребенка разбудит», – не успел подумать Клыч, как услышал сонное хныканье из детской.
Сзади послышались шаги, мягко щелкнул выключатель светильника в коридоре. Клыч отчаянно махнул вышедшей из спальни, прикрывавшей ладошкой зевоту, жене.
– Иди к Вовке, – прошипел.
Взбесившийся звонок не умолкал, булькал серебряно.
Клыч снял трубку видеодомофона и спросил глухо:
– Кто?
– Майор милиции Борзов, уголовный розыск, – обрадовано отозвался незваный гость, отпустив кнопку звонка. – Открой, Володя, поговорить надо.
– Зачем? Что случилось? – Клыч задавал вопросы машинально.
Понимая, что этот камуфлированный клещ объяснять ему ничего не будет.
– На минуточку только, – заверял Борзов, – не кричать же на весь подъезд. Пара вопросов.
Клыч выбрал линию поведения.
– Ночь сейчас. Не открою.
– Боишься, что ли, Володя? – начальник уголовного розыска пытался подначить его, как пацана.
– Может, ты снова пьяный, – этими словами Клыч отрезал себе путь к отступлению.
– Ах ты, сука, какая! – Борзов несильно ударил кулаком по бронированной двери.
– Вызывайте днем, как положено, по повестке.
– Не откроешь, значит?
– Ночью не открою.
– Ну ладно, не последний раз встречаемся, Вова! – Майор, не сводя глаз с видеокамеры, натянул на голову черную вязаную шапочку.
Минуты три еще он похулиганил, потерзал звонок, обещая при этом через полчаса вернуться с санкцией прокурора на обыск. Клыч стоял, упершись лбом в стену, терзаемый бешеным стуком крови в висках. Наконец, серенады звонка стихли. Вниз по лестнице, перебивая друг друга, дробно скатились шаги.
Ленка таращила испуганные серые глазищи.
– Что случилось?
Клыч обернулся, попытался успокоить ее улыбкой, не послушались дрогнувшие губы. Подошел, обнял тоненькое родное тельце, ткнулся лицом в выступающую ключицу.
– Всё хорошо, зая, всё у нас хорошо.
– Правда?
– Разве я тебя когда-нибудь обманывал, маленькая?
5
30 декабря 1999 года. Четверг.
22.45 час. – 23.30 час.
Когда расстрелянную «девяносто девятую» с двумя
