этих страхов, или же страх может захватить родных и близких больного, но не самого пациента.
Мысли гораздо сильнее зависят от того, как мы воспринимаем происходящее с нами или с кем-то из близких и бесконечно дорогих нам людей, чем от объективной информации. При внешне одинаковых обстоятельствах люди, в зависимости от их индивидуальной психологической структуры, стремятся жить либо в настоящем, либо в будущем, каким они его себе представляют. Когда предварительно поставленный диагноз, о подтверждении которого мы узнаем лишь после биопсии или ряда других исследований, несет в себе значительные перемены, то человек, живущий в настоящем, с легкостью избавляется от вероятной и пугающей реальности: на помощь приходит привычное отношение «не буди лиха». С другой стороны, человек, ориентированный на будущее, может заранее представить себе, что он уже умер и похоронен, прежде чем что-то из этих вероятных событий произойдет на самом деле, особенно если он чувствует сильную тревогу или осознает опасность болезни и масштаб проблемы. Стресс может быть чем-то виртуальным для одного и «зашкаливать» для другого. Мучительная боль, ограничения, слабость или рвота, многочисленные трудности, которые несет в себе болезнь, для одних могут стать не только всем, что составляет его настоящее, но и заполонить собой будущее, в то время как другими пациентами со сходной симптоматикой будут восприниматься как трудный, но преходящий период. Когда боль не отпускает или навязчивые негативные мысли переполняют сознание, остается крошечное пространство, отведенное под заботы о душе.
Чтобы услышать душу, надо успокоить ум, и тогда наши мысли и чувства начнут пробуждаться, как бы поднимаясь вверх со дна глубокого колодца. Все наши глубокие размышления и эмоции остаются, как правило, неразделенными. Но если все же мы решаемся ими поделиться, то на мгновение в нас пробуждается душа. В этот миг мы действительно чувствуем, что делимся тем глубинным, во что погружает нас болезнь. А вдруг мы умрем, думаем мы, и чего тогда будет стоить наша жизнь? Перед лицом смерти о чем из того, что не успели сделать, мы будем сожалеть? На что еще нам нужно время? В чем все-таки наше предназначение? Что значат для нас люди, которые нас окружают? Есть ли Бог? Есть ли что-то после жизни? Что из незавершенного тяготит нас? Какие затаенные мысли или воспоминания возвращаются к нам? О чем говорят нам наши сны?
Когда мы произносим вслух то, что нас беспокоит, когда мы заявляем об этом, мы приоткрываем пласты своей души. В такие моменты мы как бы обнажаемся. Но слишком часто, когда мы говорим о том, что нас тревожит, первым порывом тех, кто это слышит, бывает желание накрыть сказанное нами тонкой вуалью поспешных ободряющих слов, и тогда мы уходим в себя. Тем, кто плавает в более мелких водах, становится неуютно, когда открывается пространство для души и всего того, что ее волнует. Люди, страдающие зависимостью от работы или алкоголя, скользящие по поверхности бытия,
