сэр?
– Ты ведешь борьбу не по правилам, старик, – сердито глянул в сторону дворецкого Йен.
– Хорошему дворецкому никогда бы и в голову не пришло бороться, сэр. А теперь скажите, что бы вы хотели к мясу: вино или коньяк? Осмелюсь заметить, что мне удалось раздобыть бутылочку неплохого французского коньяка.
– О да, ты у нас смелый парень, – пробормотал Йен. – Ну, конечно, коньяк, черт тебя подери.
– Возможно, перед едой вы захотите снять свой грязный сюртук, сэр.
– А ты назойливый старикан, Кентербери. Советую тебе не торопить свою призрачную удачу. И я не понимаю, как ты можешь возражать против моего сюртука, когда сам выглядишь как павлин в этой дурацкой шляпе желтого цвета.
Жаль, что Йен не принадлежал к тому типу людей, которые наслаждаются едой. Она переходила за грань божественного.
И все равно, будь проклят этот дворецкий.
– Где ты остановился? – поинтересовался Йен.
– Здесь, сэр.
Йен откусил кусок говядины. Боже милостивый! Ему надо упасть на колени и молить о пощаде, пока он не умер от настоящего блаженства.
– Я никогда не пробовал здесь такого прежде. Как это блюдо называется?
– Вам уже доводилось пробовать это, сэр.
– Ты что, спятил на старости лет? – Йен не знал точно, сколько лет Кентербери. Шестьдесят пять? Двести? Хотя если бы не легкая сутулость некогда прямой спины и не редеющие седые волосы, никто никогда бы и не понял, что перед ними старик.
– Нет, сэр. Это был один из любимых рецептов вашей матери.
Йен положил вилку и встал.
– Я закончил.
– Сэр, ваша мать…
– Ты можешь оставаться здесь, если хочешь, Кентербери, но не жди, что я вернусь.
Всего лишь на мгновение лицо дворецкого исказила гримаса боли, но она тут же скрылась под маской невозмутимости.
– Хорошо, сэр.
Когда Йен вышел на улицу, июльский воздух оказался слишком горячим и влажным, чтобы в голове наступила ясность. Проклятый Кентербери. Мать Йена умерла и была похоронена в неизвестной могиле на распутье дорог. Пора оставить ее в покое. В конце концов, она хотела именно этого, причем больше всего на свете, даже больше, чем собственного сына.
Из тени, крадучись, появился человек. Когда он узнал Йена, грозное выражение его лица преобразилось в беззубую ухмылку.
– Кто сегодня придется тебе по вкусу, приятель?
– Топаю повидать Марджи. – Йен позволил себе говорить с этим человеком на простом языке трущоб.
– Она чудесная пташка.
Марджи была подружкой Йена с тех самых времен, когда он и сам жил под забором. Из дешевой уличной проститутки она превратилась в хозяйку публичного дома, в котором работало шестнадцать человек. Для Йена она держала комнатушку на чердаке. И насколько знали все остальные, в объятиях рыжеволосой Марджи он провел не одну ночь.
В тесную комнатушку
