личных и имущественных прав каждого – устанавливались между родами и общинами каждого племени, а иногда между самими племенами взаимной присягой выборных представителей их.
Мы сказали уже о преступлениях против личности; остается говорить о нарушениях права собственности, то есть воровстве.
Покушение на чужое добро признается воровством, если оно сделано у своих. В этом случае разумеется не только та же самая община и то же племя, к которым принадлежит вор, но даже чужое племя, если только состоялась с ним присяга жить в добром согласии; так это было между шапсугами, натухажцами и абадзехами. Напротив того, если кто явно промышляет воровством на земле соседей, в отношении которых нет никаких обязательств, то на это занятие смотрят только как на лучшее средство показать свое удальство и ловкость.
Грабежа и разбоя по дорогам у горцев не существует[54], и было бы трудно пускаться на эти предприятия в стране, где каждый носит оружие. Обыкновенное воровство различается, смотря по тому, сделано ли оно: 1) из дома, со взломом дверей, замков и запертых сундуков, или 2) вне жилья, в чистом поле. Воровство со взломом считается более преступным и строже наказывается. Мы несколько раз упоминали о присяге, имеющей большое значение и обширное применение в общественных учреждениях и в судопроизводстве этих народов, потому признаем необходимым описать, как и на чем она приносится.
В прежнее время присягали на посохе, вырубленном в священной роще, называвшейся кийзехямебзь, и произносимую клятву начинали словами: «Я клянусь тем, кто создал эту ветвь…» Обычай этот существует и у арабов. Но с распространением в крае учения Магомета Коран заменил посох из священной рощи. Однако, может быть, по сохраняющейся еще привычке, всякий раз, когда надо присягать, Коран вешается на простую палку, воткнутую в землю. Надо при этом заметить, что присяга, как и общественные дела вообще, совершается всегда под открытым небом, то есть публично, а не в доме. Присягающий почтительно подходит, дотрагивается рукой до священной книги и начинает присягу словами: «Я клянусь этой книгой слова Божия…», кончив клятву, он подносит книгу к губам и отходит. Этот обряд распространен повсеместно и проник даже туда, где исламизм не успел еще пустить глубоких корней.
Горцы хотя и знали цену монеты, но денег в обращении у них вовсе не было. Потому уголовные пени определялись и уплачивались по расчету общепринятых издревле определений стоимости. Мы по необходимости оставляем за этими мерами ценности местные названия: сха, цю и moon.
Сха, как мера уголовной пени, бывает двух родов: 1) вуоркесха – по кровомщению привилегированного класса и 2) сха простая – по кровомщению за простолюдина. Стоимость первого рода больше второго. Слово сха значит «голова». Народ (тлфокотль) платил пеню высшему классу (вуорк) по счету на вуоркесха, но следовавшие от него пени получал по счету
Впрочем, жители одного селения на берегу Черного моря, называемого
