взгрустнулось ректору. ─ Она же иномирянка.
─ Вот и проверим заодно нашу теорию, ─ было ему ответом. ─ И если убийца действительно охотится за такими, как она, ─ это пренебрежение явно относилось ко всем гостям этого мира, а не ко мне одной, но обидно всё равно было, ─ они все в опасности.
Рассудив, что услышала всё важное, а заодно проникнувшись самой настоящей угрозой смерти, я решила как можно быстрее вернуться к себе и обдумать всё, как следует…
А в комнате меня ожидала заправленная постель и даже кружевная чёрная скатерть на столе вместе с небольшим, исходящим паром чайничком и чашкой. И хоть сама посуда выглядела старенькой, но меня жест госпожи Тильды тронул до глубины души, так что подслушанный разговор уже не казался мне приговором. Как и вид из окна, выходящий на погост при университете. Эти холмики с живописными крестами и печальными статуями красавиц сложно было спутать с чем-то ещё, но мне пока не хотелось заранее причислять себя к трупам. А то некоторые уже размечтались.
Подумав вдруг о земле, я вспомнила, что забыла вытащить из рюкзака растения. Пришлось в срочном порядке бежать в поисках посуды и почвы для своего колючего малыша, а спустя пару мгновений любовалась на цветок, подаренный Шакалом, устроившийся в центре стола в треснувшей колбе, что мне с усмешкой отдала рачительная завхоз. Кактус обзавёлся домом в виде колотой чашки и, глядя на этих двоих, я не переставала размышлять о том, как меня изменит жизнь здесь. Отращу ли ещё более длинные колючки или распущусь, как этот бутон, спрятав все свои шипы?
Наверняка и не скажешь…
А малыша, повинуясь своей традиции, я решила назвать Оззи – в честь колючего блондинистого арда из поезда. Естественно Семёнычем, по батюшке.
***
Я привела в порядок всё, чему ещё нужно было придать лоск, скромно поужинала бутербродом с уже остывшим чаем и устало повалилась на кровать, стараясь не думать о том, что своими принципами сама на себя навлекла проблемы. Кажется, уснула я, даже не переодеваясь, но среди ночи, когда в окно светила почему-то лишь одна луна, что-то заставило меня резко проснуться, как от толчка.
Тревога опутала ещё дремлющее сознание, а стоило подойти к окну и взглянуть на ночную улицу, ужас сковал всё тело, разом пробуждая хозяйку. В земле образовались трещины, и они светились потусторонним, тёмно-фиолетовым светом, но это оказалось не самым впечатляющим. Я ведь уже упоминала, куда выходят мои окна? Так вот, господа покойники, похоже, решили устроить сегодня вечеринку, потому что я не знаю, как ещё объяснить эти тянущиеся из могил конечности. Одна за другой появлялись руки – а кто-то даже ногу вытащил – будто приветствующие главного артиста, что вот-вот появится на сцене, и он вскоре действительно пришёл на зов фанатов.
Широкоплечая фигура в чёрной мантии, тяжело ступая и опираясь на трость, поднялась на одну из плит, простирая руку к взбушевавшимся трупам, вокруг его пальцев начала формироваться кислотно-фиолетовая дымка, которую мужчина отправил
