морским воздухом, и удивилась, ощутив запах чего-то более душистого, чем соль.
– Что это? – спросила она, повернувшись к незнакомцу, который – чувства ее не обманули – так и не сдвинулся с места.
Мужчина помедлил, принюхиваясь.
– Корица и, вероятно, сандаловое дерево.
– Тут есть что-то сладкое.
– Цветы жасмина. На Цейлоне много цветов.
– Как мило, – произнесла Гвен, тем не менее понимая, что это не все.
Сквозь соблазнительные ароматы пробивался запах какой-то тухлятины.
– Боюсь, еще попахивает канализацией.
Гвен кивнула. Вероятно, так и было.
– Я не представился. Меня зовут Сави Равасингхе.
– О… – Она помолчала. – Вы… то есть я не видела вас за обедом.
Он состроил гримасу:
– Вы имели в виду – не пассажир первого класса? Да. Я сингал.
До сих пор Гвен не замечала, что мужчина стоял по другую сторону каната, разделявшего классы.
– Что ж, очень приятно с вами познакомиться, – произнесла она, стягивая с одной руки белую перчатку. – Я Гвендолин Хупер.
– Значит, вы новая жена Лоуренса Хупера.
Гвен потрогала крупный цейлонский сапфир на своем перстне и кивнула, слегка удивившись:
– Вы знаете моего мужа?
Сави наклонил голову:
– Я с ним встречался, да, а теперь, боюсь, мне пора идти. – (Она протянула руку, радуясь новому знакомству.) – Надеюсь, вы будете очень счастливы на Цейлоне, миссис Хупер. – Он будто не заметил ее протянутой руки, сложил ладони перед грудью пальцами вверх и слегка поклонился. – Пусть сбудутся ваши мечты… – Мгновение постоял с закрытыми глазами и ушел.
Гвен немного смутили его слова и странный прощальный жест, но, отягощенная более насущными проблемами, она лишь пожала плечами. Ей нужно постараться вспомнить указания Лоуренса из потерянного письма.
К счастью, пассажиры первого класса, а значит, и Гвен сходили на берег прежде других. Она подумала о своем новом знакомом и невольно почувствовала себя очарованной. Никогда еще не встречались ей столь экзотические люди. Было бы гораздо веселее, если бы он остался, чтобы составить ей компанию, хотя, конечно, это было невозможно.
Гвен оказалась совершенно не готовой к шоку от жгучей цейлонской жары, звенящих красок и контраста между яркостью света и глубиной теней. Шум обрушился на нее: колокольчики, гудки, людские голоса и жужжание насекомых – все это охватило ее, стало вертеться и кружиться вокруг, пока она не почувствовала себя одним из кусочков болтающегося на волнах плавучего мусора, за которыми наблюдала недавно с борта корабля. Вдруг общий гул перекрыл громкий трубный глас. Гвен обернулась и как зачарованная уставилась на деревянную пристань, где, задрав вверх хобот, стоял и мощно трубил слон.
Привыкнув к виду слона, Гвен отважилась зайти
