увидела стоявшего в коридоре мужа – он смотрел на свои руки, а его рубашка была пропитана кровью. У нее перехватило дыхание.
– Что случилось? – Мгновение он глядел на нее, сдвинув брови, потом мотнул головой в сторону корзины любимой собаки; Гвен оглянулась и увидела, что пес не вышел в холл. – Где Таппер? – (Лоуренс двигал челюстью и, казалось, силился совладать с собой.) – Дорогой, скажи мне.
Он попробовал заговорить, но изо рта у него вылетали какие-то бессвязные слова, и Гвен не смогла ничего понять. Она взяла со столика колокольчик и позвонила два раза. Пока они ждали, Гвен пыталась успокоить мужа, но он оттолкнул ее руки и снова уставился в пол.
Вскоре пришел дворецкий.
– Пожалуйста, скажите Навине, пусть принесет воды и чистую рубашку для хозяина. В его комнату.
– Да, госпожа.
– Ну же, Лоуренс, пойдем в твою комнату. Ты расскажешь, что случилось, когда будешь готов.
Она взяла его под локоть, и он позволил ей отвести себя наверх, в его комнату, располагавшуюся в конце длинного коридора. В спальне Лоуренса Гвен побывала всего дважды. И в обоих случаях ей кто-нибудь мешал хорошенько осмотреться там: один раз пришел мальчик-слуга, чтобы подмести пол, а в другой раз Навина принесла выглаженные рубашки.
Лоуренс толкнул дверь. В воздухе висел слабый запах благовоний, темно-синие шторы на окнах были задернуты, так что внутрь проникал лишь тонкий луч вечернего света.
– Тут темновато, – сказала Гвен и включила две электрические лампы.
Он, казалось, этого не заметил.
Эта комната была так роскошна и настолько не соответствовала Лоуренсу, что ей трудно было такое вообразить. Ничего общего с убежищем одинокого мужчины, которое она ожидала увидеть. Два темно-синих абажура с бахромой, на столе – несколько фотографий в рамках, на каминной полке – фарфоровые фигурки. Часть натертого до блеска пола скрывал персидский ковер, кровать была накрыта атласным пуховым одеялом цвета горького шоколада. С подвешенного к потолку большого кольца свисала москитная сетка, узлом завязанная над кроватью. Мебель была темная, в отличие от ее собственной.
Раздался стук в дверь, и вошла Навина с полотенцем, тазом воды и свежей рубашкой для Лоуренса. Хотя она, конечно, заметила на одежде хозяина кровь, но ничего не сказала, только молча погладила его по руке. Лоуренс поднял глаза, и они обменялись взглядами. Гвен не поняла смысла этого безмолвного разговора, но видела, что они поняли друг друга.
– Ну вот, – сказала Гвен, как только Навина вышла из комнаты. – Давай-ка снимем эту рубашку.
Она откинула край одеяла. Лоуренс сел на кровать, а Гвен расстегнула ему пуговицы, потом ловко сняла с него рубашку, чтобы посмотреть, не ранен ли он. Вытерла кровь с рук. Лоуренс встал, чтобы снять брюки. Гвен внимательно оглядела его, – кажется, цел.
– Теперь ты скажешь, что случилось? – спросила она.
Лоуренс
