style="font-size:15px;"> Где-то внизу крупно затряслось, взревело, и оконное стекло больно ударило Тихоню по голове. «С контролем недоработочка, – подумал он, потирая ушибленное место. – Повнимательнее надо быть!» Бросив беглый взгляд по сторонам, Тихоня оценил обстановку как позитивную – пробка ещё недавно черепашьим панцирем застывшая и обездвиженная – ожила, распалась на отдельные разноцветные части, и переругиваясь гудками, медленно потекла приближаясь к Вокзальной Площади. «Если появился регулировщик, – прикидывал Тихоня, вглядываясь через лобовое стекло, – то мы просто везунчики. Тогда в два счёта окажемся на площади, а уж после… свобода, поедем с ветерком!». Так и произошло – очевидно, в ответ на «страстные мольбы» участников движения, свыше был ниспослан святой регулировщик, незамедливший своим чудесным жезлом, как волшебной палочкой, произвести долгожданное освобождение Площади, позволяя благодарному Тихоне плавно пересечь её, и устремиться по строго вытянутой нити Старого Проспекта вперёд, в расслабляющие объятия жилища… Отдохнувший фургон, словно вспомнив молодость, бодро побежал к вожделенному концу маршрута, весело позвякивая, погромыхивая, покачивая и поскрипывая своим оснащением. В распоряжении Тихони оставалось ещё не меньше получаса. Ему нетерпелось как можно быстрее, не теряя зря времени, продолжить свою, пока удачно проходившую, ретроспективу. Он уселся на сиденье поглубже, для безопасности взялся за поручень и закрыл глаза…
По сравнению с пережитым на втором Умном Экзамене, проверка у Школьного Проницателя показалась скучной и бесполезной. У всех и каждого по очереди долго снимали какие-то показания старыми, пыльными, сомнительного вида приборами, затем бесконечно и нудно пришлось заполнять дурноватые тесты с глупейшими вопросами, потом по сигналу все рисовали картинки и что-то ещё и ещё, такое же унылое и никчёмное. И всему этому не было конца и предела. У Проницателя они провели чуть ли не целый день. «Удивительно! – думал Тихоня, возвращаясь домой. – И чего пугали этим Проницателем?! Обычная тётка… некрасивая, неуверенная в себе, тихая, в очках!..». Но дело, конечно же, было не в тётке, а в той информации, которую она своими приборчиками собирала! И Тихоне потом разъяснили, что давным-давно в Школе работал очень умный дяденька, умевший безо всяких приборов заглянуть тебе в голову и всё про тебя узнать. Вот его-то и назвали Проницателем. А теперь это делает машина, железяка. Разумеется, не такая умная, и сама она никуда там не заглядывает, а вместо этого любой надрессированный лаборант, нажимая кнопочки, заносит в неё снятые с «пациента» показания и через какое-то время – хлоп! – она выдаёт кому следует удобный бумажный вариант твоей жизни – внутренней, внешней, прошлой, настоящей и будущей тоже. Машину эту никто из Учеников не видел, а Руководители говорили о Проницателе крайне редко, мало и не иначе как о живом человеке – «Он сказал», «Он посоветовал»… Тихоня россказням «старшекурсников» про гениальную машину не верил, ему было неприятно думать о том, что некто или нечто следит за ним и знает про него всё. Тем более, тётка в очках перед тестированием заявила, что все предоставленные Соискателями данные это
