уже не важно, – тонкие пальцы мастера стиснули виски. А светлые глаза его оказались близко… так близко, что Анна испугалась. Никто и никогда прежде не смотрел на нее так пристально. – Подробные проклятья тем и опасны, что нельзя предугадать, во что они переродятся.
– Вы можете его снять? – Никанор держался в тени.
Он редко появлялся, то ли стесняясь Анны, то ли собственного здоровья. А может, как обычно, был занят.
– Я попытаюсь. – Ее отпустили. – Но вы должны понимать, что тьма в ней обжилась давно. Она росла. Она развивалась. Она пустила метастазы… это сродни раку. Думаю, вы понимаете, о чем речь.
Анна понимала. И надежда, слабая, ибо к тому времени она почти перестала надеяться, умерла. Значит…
– Я предлагаю действовать постепенно, – сильные руки перевернули ее на бок, и Анна не успела возмутиться, как пальцы некроманта прошлись по позвоночнику. Каждое прикосновение вызывало боль. Острую.
– На первом этапе мы иссечем тело проклятья, – некромант задержался на уровне шеи. – Вот здесь… полагаю, тут основной узел. Я постараюсь удалить его, но будет больно. Если все пройдет удачно, к вам вернется способность двигаться.
Он поглаживал шею ласково, и тьма отзывалась. Теперь Анна ощущала ее в себе, плотный темный ком, который сдавил позвоночник.
– Затем я перерублю каналы, которые питают проклятье силой, и поработаю с метастазами. Нам ведь не нужно, чтобы болело сердце? А там… будет видно.
– Вы сможете убрать все?
– Я постараюсь. – Ее положили и, приподняв, подтянули выше. Сунули под спину подушку. Поправили одеяло.
– Но…
– Это старое проклятье. И тьма будет недовольна.
Он смотрел на нее с сочувствием, молодой мастер Смерти, имени которого Анна не знала.
– То есть вы не уверены.
– Не уверен. Более того, весьма высока вероятность, что что-то пойдет не так. Вы можете не выжить.
– В таком случае…
– Нет, – прежде Анна не решалась возражать супругу. Да и не только ему. – Делайте.
– Анна…
– Я не хочу и дальше так, – она нашла в себе силы посмотреть на мужа. И даже выдержать его взгляд. – Я не хочу ждать, когда я… сколько мне осталось. Оно ведь убьет меня. Рано или поздно. Так лучше рискнуть…
Ей было сложно говорить, и она сорвалась на шепот. И слезы.
Было и вправду больно. Она ощущала и тьму в себе, и пальцы некроманта, вдруг превратившиеся в ножи. Она слышала запах собственной крови, такой острый и… гнилой.
Она бы кричала от боли, если бы могла кричать.
Но ее обездвижили. А потом, в какой-то момент, когда боль стала совсем невыносимой, некромант наклонился к ее лицу и сказал:
– Уже почти… оно злое, да… и вы молодец. Вы очень сильная женщина.
Она? Она всегда была слабой.
В тот раз удалось убрать центральный узел, и Анна
