помочь купить видеокамеру, так как я должен был объяснять в “Березке”, откуда у меня, советского студента, доллары в таком количестве. Серхио Ольхович обратил внимание на странные годы печатания банкнот: 1904, 1906, 1911, 1913, 1916. Сами банкноты были как новые, хрустящие, но Серхио засомневался в их покупательной способности. “Думаю, они устарели”, – сказал Ольхович. – Это как деньги русского императора Николая II. С ними же нельзя прийти в московский гастроном и купить ящик водки «Столичная»?!” Гонсало Мартинес начал кричать – у него была жуткая армейская привычка кричать, он был майором мексиканской армии до того, как стать студентом ВГИКа: “Американская валюта, как я знаю, никогда не менялась, как был доллар при Джордже Вашингтоне, так он и остался! Столетним долларом в Нью-Йорке можно расплатиться в табачной лавке за пачку сигарет «Мальборо» или за кубинскую сигару. – Майор Мартинес засмеялся: – Жаль, что у твоей бабушки Екатерины не осталось миллиона таких бумажек!” Гонсало позвонил в мексиканское посольство, с кем-то долго говорил из телефона-автомата в вестибюле общежития ВГИКа, потом сказал: “Они действительны!”
…Сверкали молнии. Перед магазином “Березка” в Лужниках очень низко к мокрому асфальту носились черные вороны и каркали. Видеокамера “Панасоник” стоила столько, что я мог еще и купить друзьям по коробке кубинских сигар. Майор Гонсало Мартинес знал Фиделя Кастро и часто курил с ним, бывая на Кубе, где снимал о команданте фильм. Подтверждением тому была фотография, висящая над его кроватью в общежитии: в зарослях сахарного тростника стоят двое обнаженных по пояс: Фидель и Гонсало. Оба большие, сильные, бородатые, держат в руках мачете и курят длиннющие сигары. На Кубе эти сигары назывались “Кастровские”, в Голливуде – “Хичкоковские”. В Англии – “Черчилльские”. В “Березке” они назывались “Супердлинные”.
В просторном зале магазина было малолюдно. За окнами гремел гром, сверкали молнии, невдалеке шептались, пересчитывая свои командировочные доллары, два капитана с китобойной флотилии “Слава”. А мне в кармане ладони жгли доллары-динозавры. Я смотрел на охранника, который гонялся за вороной. Она неожиданно влетела внутрь магазина с дождливой улицы и билась об стекла, но в руки охраннику не давалась. Мои мексиканские друзья напряглись, атмосфера в связи с вороной стала нервной.
В этой ситуации самым действенным оказался мексиканский майор Мартинес. Он взял у меня доллары и размягченной походкой карибского бандита пошел к кассе. Я, по нашему предварительному сговору, не должен был участвовать в покупке. Мексиканцы знали о “Панасонике”, о двух коробках сигар “Монтекристо” и о флаконе французских духов “Сортилеж” для узбекской девушки Ларисы, троюродной сестры Рустама Хамдамова (моего однокурсника), поступившей в том году на актерский факультет ВГИКа.
Черная ворона, каркая, носилась по залу. Гонсало Мартинес вручал доллары кассирше Сабине Яковлевне Тигр (такая фамилия была написана на стекле кассовой кабинки).
